Начало царствования Хатшепсут
Царица Хатшепсут. Статуэтка
Автор изображения – Keith Schengili-Roberts
Когда наступила тридцатая годовщина назначения Тутмоса I наследником престола, бывшая в то же время тридцатой годовщиной его коронации, он отправил своего верного архитектора Инени в гранитные каменоломни у первых порогов за двумя обелисками для предстоящих торжеств Хебсед, или тридцатилетнего юбилея. В барке длиной более 200 футов и шириной в одну треть длины Инени спустил огромные обелиски вниз по реке до Фив и поставил их перед пилонами Карнакского храма, им же построенными для царя. На одном из них, стоящем и сейчас у храмовых врат, он начертал царские имена и титулы, но, прежде чем он начал надпись на втором, произошли неожиданные перемены, вследствие чего обелиск так и остался без имени Тутмоса I. Фараон был теперь стариком, и его притязания на престол, успешно поддерживаемые им до того времени, вероятно, потерпели ущерб вследствие смерти его жены, царицы Яхмос, которая одна давала ему серьезное право на корону. Она была преемницей и представительницей древних фиванских князей, сражавшихся с гиксосами и изгнавших их, и существовала сильная партия, считавшая, что одна только эта линия имела право на царские почести. Яхмос родила Тутмосу I четверых детей – двух сыновей и двух дочерей, но оба сына и одна из дочерей умерли в юности или в детстве. Оставшаяся в живых дочь Хатшепсут была, таким образом, единственным отпрыском древней линии, и настолько сильна была легитимная партия, что она заставила царя за много лет перед тем, приблизительно в середине его царствования, назначить ее своей преемницей, несмотря на национальное нерасположение подчиняться правлению Царицы, проявлявшееся в течение всей египетской истории. В числе других детей Тутмос I имел двух сыновей от других жен: один, ставший позднее Тутмосом II, был сыном принцессы Мутнофрет, а другой, позднее Тутмос III, родился от неизвестной наложницы царя по имени Исида. Конец царствования Тутмоса окутан глубоким мраком, и восстановление его не лишено трудности. Следы семейных раздоров, сохранившиеся в письменах на стенах храмов, недостаточны для того, чтобы мы могли спустя 3500 лет проследить запутанную борьбу. Смутный период, последовавший за царствованием Тутмоса I, вероятно, обнимает все царствование Тутмоса II и начало царствования Тутмоса III. Когда горизонт, наконец, проясняется, мы находим Тутмоса III уже давно занимающим престол, если не считать того, что его царствование было прервано вначале на короткое время эфемерным правлением Тутмоса II. Таким образом, хотя царствование Тутмоса III в действительности началось ранее правления Тутмоса II, семь восьмых его протекают после смерти этого последнего, и поэтому обычное счисление лет царствования обоих царей наиболее удобно. Среди смутной борьбы, усеянной романтическими и драматическими эпизодами, проходит жизнь красивой и одаренной принцессы древней линии, Хатшепсут, дочери Тутмоса I. Возможно, что после смерти ее братьев ее повенчали со сводным братом, сыном наложницы, которого мы должны называть Тутмосом III. Когда он был молодым принцем без всякой будущности, не имевшим ни по отцу, ни по матери никаких прав на престол, он был помещен в Карнакский храм как жрец со степенью пророка. С тех пор он успел давно заручиться поддержкой жрецов, ибо после смерти старой царицы Яхмос Тутмос III имел те же права на престол, что и некогда его отец, другими словами, через свою жену. К этому законному праву поддерживавшее его жречество Амона согласилось присоединить божественную санкцию. Было ли то следствие предварительного соглашения с Тутмосом I, или же то был совсем для него неожиданный переворот, но только восшествие на престол Тутмоса III было провозглашено внезапно в храме Амона. В праздничный день, когда среди возгласов толпы выносили из святая святых во двор храма изображение бога, жрец Тутмос III стоял с другими священнослужителями посреди северной колоннады в храмовом зале Тутмоса I. Жрецы обнесли бога с обеих сторон колоннады, как если бы он искал кого-то, и наконец, бог остановился перед молодым принцем, который простерся передним на полу. Бог поднял его и в знак своей воли поставил немедленно на «царское место», где мог стоять только фараон в торжественных случаях во время храмовых служб; Тутмос I, лишь за минуту перед тем возжигавший перед богом фимиам и приносивший ему великую жертву, был, таким образом, смещен с трона его же волей, всенародно и ясно выраженной. Пятикратное имя и титулатура Тутмоса III были немедленно опубликованы, и 3 мая 1501 г. до н. э. он внезапно перешел от обязанностей незаметного пророка Амона во дворец фараонов. Спустя годы, по случаю открытия нескольких новых залов в карнакском храме Амона, он возобновил этот эпизод в памяти собравшихся придворных, причем присовокупил, что вместо того, чтобы ему идти в Гелиополь, он был восхищен на небо, где видел солнечного бога во всей его неизреченной славе и был им надлежащим образом повенчан на царство и одарен царскими именами. Это сообщение о несравненных почестях со стороны бога он велел затем начертать на стене храма, дабы оно всем было ведомо навеки.
Тутмос I, очевидно, не казался опасным, так как ему позволили жить. Тутмос III вскоре сбросил с себя опеку легитимной партии. После тридцати месяцев правления он воздвиг на месте древнего кирпичного храма своего предка Сенусерта III в Семне, у вторых порогов, храм из прекрасного нубийского песчаника, в котором заботливо восстановил древнюю пограничную плиту Среднего царства и возобновил декрет Сенусерта, обеспечивающий приношения храму путем постоянного дохода. При этом он ни одним словом не обмолвился в своей царской титулатуре, стоящей в начале дарственной записи, о каком-либо соправительстве своей жены Хатшепсут. В действительности он не нашел для нее более почетного титула, чем «великая, или главная, царская жена». Но не так легко было отстранить легитимную партию. Назначение Хатшепсут наследницей около пятнадцати лет перед тем и, что было еще более значительно, ее происхождение от древней фиванской фамилии Секененра и Яхмосов являлись очень серьезными фактами в глазах вельмож этой партии. В результате их стараний Тутмос III был вынужден признать свою жену соправительницей и фактически допустить ее к участию в управлении. Вскоре ее сторонники стали настолько сильны, что царь оказался серьезно урезан в своих правах и даже в конце концов отодвинут на задний план. Таким образом, Хатшепсут стала царем – факт невероятный и вовсе не гармонировавший с государственной легендой о происхождении фараона. Она была названа «женским Гором»! Слово «величество» получило женскую форму (т. к. по-египетски оно согласуется с полом правителя), и обычаи двора были изменены и исковерканы так, чтобы они могли подходить к правлению женщины.
Хатшепсут немедленно предприняла самостоятельные работы и постройку царских памятников, в особенности великолепного храма для посмертной службы по ней в углублении скал, на западной стороне реки, в Фивах. Это храм, известный теперь под именем Дейр-эль-Бахри; в дальнейшем мы будем иметь случай говорить о нем подробнее. Мы не можем установить в настоящее время, ослабили ли себя взаимной борьбой жреческая партия Тутмоса III и партия легитимистов, так что они стали легкой добычей третьей партии, или же счастливый поворот судьбы благоприятствовал партии Тутмоса II. Во всяком случае, приблизительно после пяти лет царствования Тутмоса III и его энергичной жены, Тутмосу II, соединившемуся со старым низложенным царем Тутмосом I, удалось отстранить Тутмоса III и Хатшепсут и завладеть короной. После того Тутмос I и II, отец и сын, начали ожесточенно преследовать память Хатшепсут, стирая ее имя на памятниках и помещая вместо него два своих имени всюду, где только было возможно.
Слухи о распрях в царском доме достигли, вероятно, Нубии, и в день восшествия на престол Тутмоса II он получил известие о серьезном восстании там. Разумеется, фараону было невозможно оставить двор и столицу на произвол врагов в тот момент, когда он едва овладел скипетром. Он был вынужден поэтому отправить армии под начальством своего подчиненного, который быстро дошел до третьих порогов, где подвергался большой опасности скот египтян, живших в долине. Согласно инструкциям, египетский военачальник не только разбил армию, но и убил всех мужчин, которых мог найти. Он взял в плен ребенка мятежного нубийского вождя и несколько других туземцев, которые были затем уведены в Фивы в качестве заложников и прошли перед сидевшим на троне фараоном. После этой кары в Нубии опять наступила тишина, но зато на севере новый фараон должен был идти против азиатских повстанцев вплоть до Нии на Евфрате. По дороге туда или, быть может, на обратном пути ему пришлось предпринять карательную экспедицию в Южную Палестину против хищников-бедуинов. Его сопровождал Яхмос-пен-Нехебт из Эль-Кабы, взявший столько пленников, что он не считал их. Это был последний поход старого вояки, который, как его родственник и земляк Яхмос, сын Эбаны. удалился затем с почетом на покой в Эль-Каб. Величественный храм Хатшепсут, неоконченный и опустелый, покинутый рабочими, был использован Тутмосом II после его возвращения с севера для увековечения памяти о его азиатском походе. На одной из пустых стен он изобразил получение им дани от побежденных, и можно до сих пор еще разобрать в пояснительной надписи слова: «лошади» и «слоны». Возможно, что наступившая в это время смерть престарелого Тутмоса I настолько ухудшила положение слабого и больного Тутмоса II, что он вступил в соглашение с Тутмосом III, жившим в это время, по-видимому, вдали от дел, но, разумеется, искавшим втайне случая восстановить свое положение. Во всяком случае, мы находим их обоих на краткое время в качестве соправителей, но это положение было прервано смертью Тутмоса II. царствовавшего самое большее три года.
Тутмос III, таким образом, вновь владел престолом, но он не мог один бороться против сторонников Хатшепсут и был вынужден к компромиссу, признав царицу своей соправительницей. Этим дело не кончилось; партия Хатшепсут была столь могущественна, что хотя и нельзя было окончательно низложить Тутмоса III, все же он был вновь отодвинут на задний план, и царица стала играть руководящую роль в государстве. Она и Тутмос III считали годы своего совместного царствования с момента первого восшествия на престол Тутмоса III, как если бы оно вовсе не было прервано коротким царствованием Тутмоса II. Царица принялась энергично за работу, как первая великая женщина, известная в истории. Архитектор ее отца Инени следующим образом определяет положение обоих правителей: после короткой заметки о Тутмосе III как «правителе на престоле того, кто породил его» он говорит:
«Его сестра, Божественная Супруга Хатшепсут, привела в порядок дела Обеих Стран, согласно своим предначертаниям; Египет должен был, склонив голову, работать для нее, совершенного семени бога, происшедшего от него. Носовой канат Юга, причал южан, отменный кормовой канат Северной Страны – такова она, повелительница, чьи замыслы совершенны, удовлетворяющая Обе Области, когда она говорит».
Таким образом, имея, быть может, впервые перед собой подобный пример государственной ладьи, Инени сравнивает Хатшепсут, следуя живой восточной фантазии, с причальными канатами нильской лодки.
Гранитный сфинкс с лицом царицы Хатшепсут
Эта характеристика подтверждается делами царицы. Ее сторонники заняли самые влиятельные должности. Всего ближе к царице стоял Сенмут, заслуживший ее полное благоволение. Он был наставником Тутмоса III, когда тот был ребенком, и ему было теперь доверено воспитание маленькой дочери царицы Нефрура, бывшей в детстве на попечении старого Яхмоса-пен-Нехебт из Эль-Каба. Последний в это время уже не был более способен ни к какому ответственному делу, и поэтому воспитание молодой девушки было поручено Сенмуту. У него был брат по имени Сенмен, также поддерживавший Хатшепсут. Наиболее могущественным из ее сторонников являлся Хапусенеб, бывший одновременно визирем и верховным жрецом Амона. Он был также главой новоорганизованного жречества целой страны, таким образом он соединил в своем лице всю власть административного правительства и всю власть сильной жреческой партии, ставшей на сторону Хатшепсут. Такими новыми силами располагала теперь партия царицы. Престарелый Инени имел своим преемником в качестве хранителя серебряной и золотой сокровищницы вельможу по имени Тутии; некий Нехси был главным казначеем и сотрудником Хапусенеба. Вся государственная машина находилась, таким образом, в руках сторонников царицы. Излишне говорить, что судьба, а также, вероятно, и жизнь этих людей тесно зависела от успеха и господства Хатшепсут, поэтому они усиленно заботились о поддержании ее положения. Они старались всеми способами доказать, что правление царицы было предрешено самими богами с момента ее рождения. В ее храме в Дейр-эль-Бахри, где работы были вновь деятельно возобновлены, они изваяли на стенах длинный ряд рельефов, представляющих рождение царицы. Здесь была изображена во всех деталях древняя государственная легенда, гласившая, что государь должен быть сыном от плоти солнечного бога. Жена Тутмоса I Яхмос изображена в любовном общении с Амоном (преемником солнечного бога Ра в фиванской теологии), который говорит ей при прощании:
«Хатшепсут должно быть имя моей дочери (долженствующей родиться)... Она будет прекрасной царицей надо всей этой страной».
Рельефы, следовательно, показывают, как она была с самого начала назначена волею богов править Египтом; они изображают ее рождение, сопровождаемое всеми чудесами, которыми этикет двора и легковерие народа окружали появление на свет наследника солнечного бога. Художник, производивший работу, настолько слепо держался расхожей традиции, что новорожденное дитя изображено им в виде мальчика, откуда видно, до какой степени появление в данном случае женщины противоречило традиционным формам. К этим сценам были добавлены другие, изображающие коронование Хатшепсут богами и признание ее царицей Тутмосом I в присутствии собравшегося двора в день нового года. Пояснительную надпись к этим сценам они списали из древней летописи XII династии о подобном же назначении Аменемхета III его отцом Сенусертом III. Для того чтобы они могли служить надлежащим напоминанием для всех тех, которые оказались бы склонными восстать против правления женщины, эти надписи составлены партией царицы таким образом, что они изображают Тутмоса I якобы говорящим двору:
«Вы будете возвещать ее слово, вы будете послушны ее велению. Тот, кто будет воздавать ей поклонение, – будет жить; тот, кто кощунственно будет дурно отзываться о ее величестве, – умрет».
На пилоне, построенном Тутмосом I в виде южных врат к Карнакскому храму, он даже был изображен перед фиванскими богами молящимся о благополучном царствовании своей дочери. При помощи таких измышлений старались уничтожить предубеждение против царицы на престоле фараонов.
Первым предприятием Хатшепсут было, как мы уже говорили, продолжение постройки ее великолепного храма у подножия западных фиванских скал, где ее отец и брат вырезали свои имена на месте ее собственного. Здание было задумано совсем иначе, чем большие храмы той эпохи. План был составлен по образцу небольшого ступенчатого храма Ментухотепа II в соседнем углублении скал. Он поднимался из долины тремя террасами до уровня возвышенного двора, примыкавшего к высоким желтым скалам, где была высечена святая святых. Перед этими террасами находились чудные колоннады, которые, рассматриваемые издали, обнаруживают и поныне такое исключительное чувство пропорции и соответственного расположения, что совершенно противоречат обычному утверждению, согласно которому впервые греки познали искусство расположения внешних колоннад, а египтяне умели располагать только колонны внутри здания. Архитектором храма был фаворит царицы Сенмут, а преемник Инени Тутии изваял бронзовые двери, покрытые фигурами из сплава золота и серебра, и другие металлические принадлежности. Царицу особенно занимала планировка храма. Она видела в нем рай Амона, и его террасы казались ей «миртовыми террасами Пунта, изначального жилища богов». Она ссылается в одной из своих надписей на тот факт, что Амон пожелал, «чтобы она устроила для него Пунт в его доме». Для полного осуществления замысла следовало далее насадить на террасах миртовые деревья из Пунта. Ее предки часто посылали туда экспедиции, но ни разу, однако, за деревьями, и в течение долгого времени, насколько хватала память, даже и мирра, необходимая для богослужебных воскурений, переходила из рук в руки путем сухопутной торговли, пока не достигала Египта. Иноземная торговля сильно пострадала в период продолжительного владычества гиксосов. Но однажды, когда царица стояла перед наосом бога, «послышалось повеление с великого трона, оракул самого бога, гласивший, что дороги в Пунт должны быть наследованы, что пути к миртовым террасам должны быть преодолены», ибо так говорит бог:
«Это достославная область Божественной Страны, это воистину, место моих услад; я сотворил его для себя, для увеселения своего сердца».
Царица прибавляет:
«Все было сделано согласно повелению величества этого бога».
Организация и посылка экспедиции были, естественно, поручены царицей главному казначею Нехси, в чьих сундуках должны были храниться богатства, за которыми отправлялась экспедиция. Принеся умилостивительные жертвы божествам воздуха, дабы обеспечить себе благоприятный ветер, флот в составе пяти судов распустил паруса в начале девятого года правления царицы. Путь лежал вниз по Нилу и далее через канал, шедший из Восточной Дельты через Вади-Тумилат и соединявший Нил с Красным морем.
Этим каналом, как вспомнит читатель, регулярно пользовались уже в эпоху Среднего царства. Не считая множества меновых товаров, флот вез большую каменную статую царицы, которую предполагалось воздвигнуть в Пунте. Если она стоит там еще и поныне, то это самая отдаленная от метрополии статуя, когда-либо воздвигавшаяся египетскими правителями. Суда благополучно достигли Пунта, египетский начальник разбил свою палатку на берегу, где он был дружелюбно принят вождем Пунта Переху, сопровождаемым своей совершенно неестественно сложенной женой и тремя детьми.
Прошло столько времени после последнего посещения Пунта египтянами, что эти последние изобразили туземцев кричащими:
«Как вы прибыли сюда, в эту страну, которой народ (египетский) не знает. Спустились ли вы стезею неба, или же вы плыли по воде, по морю Божественной Страны?»
После того как пунтийский вождь был ублаготворен подарками, вскоре завязался оживленный обмен. Корабли вытаскиваются на берег, кидаются сходни, и погрузка быстро подвигается вперед, пока суда не наполнены «весьма тяжело чудесами страны Пунта, всяким благовонным деревом Божественной Страны, грудами миртовой смолы и свежих миртовых деревьев, черным деревом и чистой слоновой костью, зеленым золотом из Эму, киннамоновым деревом, ладаном, притираниями для глаз, павианами, мартышками, собаками, шкурами южных пантер, туземцами и ихдетьми. Ничего подобного не привозилось ни одному царю, когда-либо жившему на севере». После удачного плавания, без несчастных случаев и потери груза, поскольку это нам известно из источников, флот наконец причалил снова к фиванской пристани. Вероятно, фиванцам никогда еще не выпадало на долю такого зрелища, как то, которое теперь доставляло им столько удовольствия, – когда пестрый ряд пунтийцев и странные продукты их отдаленной страны следовали по улицам во дворец царицы, где египетский начальник передал их ее величеству. Обозрев результаты своей великой экспедиции, царица немедленно принесла часть их в дар Амону, вместе с данью из Нубии, которая всегда ставилась радом с Пунтом. Она пожертвовала богу тридцать одно живое миртовое дерево, сплава золота и серебра, притирания для глаз, пунтийских метательных палок, черного дерева, слоновых клыков, живую южную пантеру, специально пойманную для ее величества, много пантеровых шкур и 3300 голов мелкого скота. Большие груды мирры, вдвое выше человеческого роста, были взвешены под наблюдением фаворита царицы Тутии, и огромные кольца менового золота были положены на весы, высотой в 10 футов.
Затем, формально возвестив Амону об успехе экспедиции, отправленной по повелению его оракула, Хатшепсут собрала двор, причем дала своим фаворитам, Сенмуту и главному казначею Нехси, снарядившим экспедицию, почетные места у своих ног, и сообщила вельможам результаты своего великого предприятия. Она напомнила им оракул Амона, повелевшего ей «устроить для него Пунт в его доме, насадить деревья из Божественной Страны в его саду, у храма, согласно его повелению». Она гордо продолжает:
«Это было исполнено... Я устроила для него Пунт в его саду, совершенно так, как он повелел мне... он достаточно велик, чтобы он мог по нему гулять».
Таким образом, великолепный храм был превращен для бога в миртовый сад, расположенный террасами, причем энергичной царице, чтобы осуществить это, пришлось посылать на край известного в то время света. Она записала все инциденты этой замечательной экспедиции в виде рельефов на стене, некогда присвоенной Тутмосом II для записи его азиатской кампании, где они еще и теперь являются одним из первых украшений ее храма. Все ее главные фавориты нашли себе место в этих сценах. Сенмуту было даже позволено изобразить себя на одной из стен молящимся Хатор о царице – честь несравненная!
Заупокойный храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри
Этот единственный в своем роде храм представлял по своей функции завершение нового течения в расположении и архитектуре царской гробницы и молельни, или храма, при ней. Быть может, вследствие того, что их средства получили иное назначение, или вследствие того, что они признали тщету обширных гробниц, неспособных предохранить от посягательства тело строителя, фараоны, как мы видели, постепенно оставили постройку пирамид. Соединенная с заупокойной молельней, расположенной с восточной стороны, пирамида, вероятно, дожила до царствования Яхмоса I, но она постепенно становилась все меньше по размерам и по значению, в то время как шахта и покой под ней и молельня впереди нее оставались сравнительно больших размеров. Аменхотеп I последний следовал древней традиции; он высек в западных фиванских скалах проход в 200 футов длиной, оканчивавшийся склепом, где должно было находиться царское тело. Перед скалой у входа в шахту он построил скромную заупокойную молельню, увенчанную пирамидальной кровлей, о которой мы уже упоминали выше. Вероятно, в целях безопасности Тутмос I затем радикально отделил гробницу от стоявшей передней молельни. Последняя была по-прежнему расположена в долине у подножья скал, но склеп с ведущим к нему проходом был высечен в западных скалах, ограничивающих дикую и пустынную долину, лежащую приблизительно в двух милях по прямому направленно от реки и доступную лишь по вдвое длиннейшей обходной дороге, уклоняющейся на север. Ясно, что предполагалось держать в тайне место погребения царя, чтобы предотвратить всякую возможность его расхищения. Архитектор Тутмоса I Инени говорит, что он один наблюдал за высеканием пещерной гробницы его величества, так что «никто не видел и никто не слышал». Новое расположение было таково, что усыпальница находилась по-прежнему позади молельни, или храма, который, таким образом, продолжал оставаться на востоке от гробницы, но то и другое было теперь разделено промежуточными скалами. Долина, известная нам под названием Долины Царей, быстро наполнилась обширными усыпальницами преемников Тутмоса I. Она продолжала оставаться кладбищем XVIII, XIX и XX династий, и в ней было высечено более сорока гробниц фиванских царей. Сорок одна гробница, доступная теперь, является одним из чудес, привлекающих современных туристов в Фивы, и Страбон говорит о сорока, достойных посещения в его время. Расположенное террасами святилище Хатшепсут было, следовательно, ее погребальным храмом, посвященным также ее отцу. С увеличением числа гробниц в задней долине, на равнине перед нею возникли один за другим храмы для заупокойной службы по отошедшим богам, императорам, некогда управлявшим Египтом. Они были посвящены Амону, как государственному богу, и вместе с тем они носили эвфемистические имена, указывавшие на их заупокойную функцию. Так, например, храм Тутмоса III назывался «Даром Жизни». Архитектор Хатшепсут, Хапусенеб, бывший в то же время ее визирем, высек ее гробницу также в пустынной долине. С восточной стороны ее, сейчас же позади расположенного террасами храма, спускается в скалу на несколько сот футов под большим углом проход, оканчивающийся рядом покоев, из которых один заключал саркофаг, как ее, так и ее отца Тутмоса I. Но, вероятно, вследствие семейных распрей последний выстроил себе, как мы уже видели, собственную гробницу скромных размеров, и, без сомнения, он никогда не воспользовался саркофагом, сделанным для него его дочерью. Как бы то ни было, оба саркофага были расхищены в древности и не заключали никаких останков, когда были открыты в новейшее время.
Внимание энергичной царицы к мирным искусствам, ее деятельная забота о развитии богатств империи стали вскоре приносить свои плоды. Кроме огромных коронных доходов из внутренних источников, Хатшепсут получала также дань со своих обширных владений, простиравшихся от третьих нильских порогов до Евфрата. Она заявляла сама:
«Моя южная граница простирается до Пунта... моя восточная граница простирается до болот Азии, и азиаты в моей власти; моя западная граница простирается до горы Ману (заката)... Моя слава постоянно живет среди обитателей песков. Мирра из Пунта была доставлена мне... Все роскошные чудеса этой страны были доставлены в мой дворец за один раз... Мне привезли избранные продукты... кедра, можжевельника и дерева меру... всякое благовонное дерево Божественной Страны. Я получила дань из Техену (Ливии), состоящую из слоновой кости и семисот клыков, имевшихся там, множества пантеровых шкур, пяти футов длины, считая вдоль спины, и четырех футов ширины».
Очевидно, в Азии еще не произошло никаких серьезных волнений из-за того, что на престоле фараонов не было уже больше воина. Поэтому энергичная женщина начала употреблять свои новые богатства на восстановление древних храмов, которые, несмотря на то что уже минули два поколения, не были еще поправлены после того пренебрежения, в котором они находились при гиксосах. Она записала свое доброе дело в храме, высеченном в скале в Бени-Хасане, в следующих словах:
«Я восстановила то, что лежало в развалинах. Я воздвигла то, что оставалось неоконченным, с тех пор как азиаты были в Аваре, в Северной Стране, и среди них варвары, низвергая то, что было сделано, когда они правили в неведении Ра».
Уже прошло семь или восемь лет с тех пор, как она и Тутмос III вновь овладели престолом, и пятнадцать лет с тех пор, как они впервые захватили его. Тутмос III никогда не был назначен наследником престола, но на долю его жены выпала эта честь; теперь близилась тридцатая годовщина ее назначения, и она могла праздновать свой юбилей. Она должна была поэтому сделать приготовления для постановки двух обелисков, которыми обычно ознаменовывались подобные юбилеи. Об этом сама царица говорит нам:
«Я сидела во дворце. Я вспомнила о том, кто создал меня. Мое сердце побудило меня сделать для него два обелиска из сплава золота и серебра, острия которых сливались бы с небом».
Ее неизменный фаворит Сенмут был призван во дворец и получил приказание отправиться в гранитные каменоломни у первых порогов за двумя гигантскими продолговатыми глыбами для обелисков. Он набрал принудительным образом нужных рабочих и приступил в начале февраля пятнадцатого года правления царицы к работе. В начале августа, спустя ровно семь месяцев, он извлек из каменоломни огромные глыбы; воспользовавшись быстро прибывавшей в то время водой, он спустил их по реке и доставил в Фивы прежде, чем наводнение начало спадать. Царица выбрала затем необычное место для своих обелисков, а именно тот самый перистильный зал Карнакского храма, воздвигнутый ее отцом, где ее муж Тутмос III был назван царем по повелению Амона, несмотря на то, что для этого потребовалось удалить все кедровые колонны ее отца из южной половины зала и четыре из числа находившихся в северной половине, не говоря, разумеется, о том, что пришлось снять потолок, бывший над залом, и разрушить южную стену для пропуска обелисков. Они были богато покрыты сплавом золота и серебра, над чем потрудился Тутии. Хатшепсут говорит, что она отмеривала драгоценный металл целыми мерами, как мешки зерна, и это странное утверждение поддерживается Тутии, свидетельствующим, что по царскому повелению он насыпал в пиршественном зале дворца не менее двенадцати четвериков сплава золота и серебра. Царица с гордостью описывает их красоту:
«Их вершины из наилучшего сплава золота и серебра, какой только можно найти, видимы с обеих сторон реки. Их лучи затопляют Обе Страны, когда солнце восходит между ними, поднимаясь на горизонте неба».
Они возвышались так высоко над залом Тутмоса I, с которого была снята крыша, что царица сочла нужным высечь длинную клятву, где зовет всех богов в свидетели того, что каждый обелиск сделан из одного куска. Это были, поистине, величайшие обелиски, когда-либо воздвигавшиеся в Египте до того времени; они имели девяносто семь с половиной футов в высоту и весили каждый около 350 тонн. Один из них стоит еще и поныне, вызывая всеобщее удивление современных посетителей Фив. Хатшепсут в то же время воздвигла два еще больших обелиска в Карнаке, но они теперь погибли. Возможно, что она также поставила два других в своем ступенчатом храме, следовательно, в общем шесть, ибо она повествует в нем о перевозке по реке двух больших продолговатых глыб и изобразила это на рельефе, представляющем обелиски лежащими во всю длину огромной баржи, которую тащат тридцать галер, заключающих в общем около 950 гребцов. Но эта сцена может относиться к двум первым обелискам, когда их спускал по реке Сенмут.
Кроме обелисков, воздвигнутых в шестнадцатом году ее правления, мы узнаем о другом предприятии Хатшепсут того же года из рельефа в Вади-Магхаре, на Синайском полуострове, куда неутомимая царица послала горную экспедицию, которая возобновила там работу, прерванную вторжением гиксосов. Работы на Синайском полуострове продолжались под ее эгидой до двадцатого года ее царствования. В промежутке между этой датой и концом двадцать первого года, когда мы находим Тутмоса III единоличным правителем, великая царица, по-видимому, умерла. Если мы затратили некоторое время на описание ее сооружений и экспедиций, то это потому, что эта женщина жила в эпоху, когда военное дело представлялось невозможным для ее пола и великие дела могли совершаться ею лишь в области мирных искусств и предприятий. Как ни была она велика, ее правление было несомненным несчастьем, ибо падало на то время, когда египетское могущество в Азии еще недостаточно окрепло, и Сирия была готова каждую минуту к восстанию.
Тутмос III не отнесся рыцарски к ее памяти. Он слишком много вытерпел. В то время, когда он горел желанием вести свои войска в Азию, он должен был заниматься таким детским делом, как курение фимиама перед Амоном по случаю возвращения экспедиции царицы из Пунта, или же его неустанной энергии давали выход... в сооружении заупокойного храма царицы в западной фиванской долине. Принимая во внимание время, когда он жил, мы не должны слишком порицать его отношение к умершей царице. Вокруг ее обелисков, в зале ее отца в Карнаке, он велел построить каменную стену, закрывшую ее имя и сведения о том, что она воздвигла их, на их базе. Он всюду стер ее имя, и на всех стенах ступенчатого храма были уничтожены как ее изображения, так и ее имя. Все ее сторонники, без сомнения, бежали. В противном случае с ними скоро бы покончили. На рельефных сценах в том же храме, где Сенмут, Нехси и Тутии считали такой честью для себя фигурировать, их изображения и их имена были безжалостно уничтожены долотом. Царица пожаловала Сенмуту три статуи в фиванских храмах, и на всех их его имя было стерто; в его гробнице и на надгробной плите его имя исчезло. Статуя визиря Хапусенеба подверглась той же участи. Равным образом, побывали в гробнице Тутии и уничтожили там его имя. Не избежала того же и гробница Сенмена, брата Сенмута, а имя одного из их единомышленников, похороненного в соседней гробнице, было стерто настолько хорошо, что мы не знаем, кто это был. По приказанию царя побывали даже в отдаленном Сильсиле, с тем чтобы поступить та к же и с гробницей «главного управителя» царицы. И эти поврежденные памятники стоят по наше время мрачными свидетелями великой мести царя. Но в великолепном храме Хатшепсут ее слава все еще живет, и каменное ограждение вокруг карнакских обелисков обрушилось, являя взору гигантские каменные иглы, возвещающие современному миру о величии Хатшепсут.
Древний Египет. Время правления XVIII династии фараонов. По приказу фараона Тутмоса III яростно сбиваются надписи со стен, уничтожаются все свидетельства и упоминания правления фараона Хатшепсут. Но почему? Потому что это женщина, провозгласившая себя фараоном, носящая мужскую одежду и накладную бороду. Это было немыслимо, но это произошло. И она правила на протяжении 23 лет. И весьма успешно. С её именем связано много новшеств, событий, и, конечно же, много великолепных архитектурных памятников. Величественные знаменитые обелиски, потрясающей красоты храм в Дэйр эль-Бахри, ряд строений в Карнаке. По истине, невероятная женщина, которая смогла добиться успеха, несмотря ни на что!
Но чтоб рассказ о Хатшепсут стал более полным и понятным следует немного вернуться назад во времени, чтоб лучше понять то, в какой непростой период правила царица и что оказало на неё влияние.
Храм Хатшепсут в Дэйр эль-Бахри
Период между Средним и Новым царством выдался крайне тяжёлым. Египет был захвачен гиксосами. Это привело не только к политическому, но и экономическому упадку. Страна снова начала разваливаться на отдельные номы. На искусство не оставалось сил, в этот период всё приходит к обезличиванию и потери индивидуальности. Всё, что было достигнуто Сенусертом III и Аменемхетом III теряется в прошлом. На сцену выходят старые безликие каноны. Всему причиной стало отсутствие средств. Не на что было больше сооружать памятники архитектуры и содержать художественные мастерские. Поэтому и знания, и навыки постепенно были утеряны. Гиксоские цари приняли традиции египтян и сохранили их культуру, но всё же их работы очень сильно отличаются от египетских. Оккупация продлилась около 200 лет. Освобождение от гиксосов началось в Фивах. И ничто не могло остановить египтян в борьбе за свои земли и свободу. И после неудач, гибели фараонов на полях сражения, египтяне полностью освободили долину Нила и даже, преследуя врагов уже за пределами своей родины, вторглись в Сирию.
После освобождения, именно в Фивах начало возрождаться искусство, при правлении XVII династии фараонов. И в этот период были внесены кое-какие изменения. В оружейном искусстве добавилось кое-что от гиксосов, также с развитием торговли пришли новые веяния из Сирии и Крита. В других районах, которые не так тесно столкнулись с гиксосами или торговлей с другими странами, продолжаются старые традиции в полной мере. Но всё, что касается монументальной архитектуры, продолжало традиции Древнего царства, это был показатель преемственности новой династии к предыдущей.
И один из самых интересных периодов в истории Египта начинается с завершением побед над гиксосами под предводительством Яхмеса I. Страна достигает просто невероятной мощи. После взятия столицы гиксосов – Авариса, начинаются походы на Азию. Яхмес I сражался в Сирии, его сын Аменхотеп I дошёл до Евфрата, а Тутмос I уже считает Евфрат своей северной границей. И немного забегая вперед — походы Тутмоса III надолго закрепили роль Египта как мировой державы. И на этой волне появляются летописи и автобиографии великих деятелей. Одним из самых известных летописцев анналов был Джануни, сопровождавший Тутмоса III во всех его военных походах. Он делал очень яркие описания всех побед.
Изменения в Египте коснулись также и религиозного взгляда. Новое политическое положение Египта требовало и одного общегосударственного основного бога, которым и стал фиванский бог Амон. Ведь именно Фивы выступили за объединение страны, были столицей победителей. Чтоб придать Амону ореол древности его слили с солнечным богом Ра. Богу был придан облик фараона. Так появился «царь всех богов» — Амон Ра. Именно в этот период и начинается самое активное строительство в Древнем Египте – строительство Карнакского храма, о котором я уже писала отдельно. Самым видным и талантливым архитектором был Инени, с него начинается взлёт архитектуры и появление целой школы талантливых зодчих. Сам же Инени строил при пяти фараонах. При Тутмосе I Инени был назначен главным архитектором в Карнаке.
Святилище Хатшепсут в Карнаке
После правления Тутмоса I, на царском троне оказывается женщина-фараон Хатшепсут, дочь Тутмоса I. Ещё при его жизни Хатшепсут была отдана замуж за своего единокровного брата Тутмоса II.
Рождение Хатшепсут.
Царицу Яхмос, мать Хатшепсут, ведут к месту родов
Но он был очень слабым и болезненным, поэтому умер рано, оставив Хатшепсут с двумя дочерьми. Она, конечно же, была царских кровей и, будь мужчиной, заняла бы трон. Но она женщина и это было недопустимо. А у Тутмоса II был ещё сын от наложницы не царского рода, и был единственным мальчиком из всех возможных наследников. Его ещё ребенком обручили с единокровной сестрой и объявили фараоном, но регентом была назначена Хатшепсут.
Хатшепсут и Тутмос III
Такая практика часто встречалась в царских семьях на протяжении веков и во многих странах. И счёт времени вёлся от начала правления Тутмоса III и на всех изображениях он показан как фараон, а позади него изображали Хатшепсут с атрибутами простой царицы. Но добившись расположения и почитания жрецов, любви народа, благодаря мудрому правлению, Хатшепсут самостоятельно восходит на престол.
Хатшепсут. Рисунок.
Но не все жрецы её поддержали в этом и считали, что она захватила престол. Но количество приверженцев было высоко, как среди тех, кто служил ещё её отцу, так и среди более молодых. И это помогло царице стать истинным фараоном Египта. Хатшепсут стала изображаться как полноправный и единоличный фараон, правда в мужском облике. Эта история о женщине, способной изменить законодательство и правление нескольких десятков династий. О женщине, смело заявившей право на престол, и способной не только стать одной из первых женщин-фараонов, но и сумевшей добиться немалых успехов, особенно на поприще строительства. Ведь именно при Хатшепсут были возведены прекраснейшие обелиски невероятных размеров, массовые изменения в Карнакском храме.
Обелиск Хатшепсут в Карнаке
Ну и, конечно же, один из самых великолепных храмов Древнего Египта – заупокойный храм Хатшепсут в Долине Царей.
Заупокойный храм Хатшепсут
Эта женщина заслуживает восхищения даже спустя 35 веков. Она сделала невероятное, даже по сегодняшним меркам. Отстоять право на трон в мире, где это было неслыханно, и продержаться до своих самых последних дней.
Начнём с обелисков. Их высота превышала высоту обелисков, построенных её отцом, и равнялась 30,7 м. Все работы по изготовлению и установке заняли около 7 месяцев. Надпись на обелиске гласит: «Сделала их как памятник её отцу Амону, владыке Фив, главе Карнака, воздвигнув ему два великих обелиска из вечного южного гранита с верхушками из лучшего всех стран электра, которые видны на обоих берегах Нила. Их лучи затопляют Египет, когда солнце восходит между ними, когда оно поднимается на небесном горизонте». Обелиски были установлены в северной части одного из залов Карнакского храма, который пришлось разобрать. Но, думаю, Хатшепсут сделала это с удовольствием, ведь когда-то именно в этом зале часть придворных выбрала единственным преемником престола — Тутмоса III. Тогда как сама Хатшепсут была и по линии отца и по линии матери законной царицей.
Обелиски Хатшепсут. Фото взяты с сайта «Проект Исиды»
Упавший обелиск
С памятниками, построенными при Хатшепсут, связаны имена нескольких зодчих – Хапусенеба, Сенмута, Пуимра, Аменхотепа и Тхути. Пуимра и Аменхотеп руководили изготовлением и установкой обелисков в храме Амон Ра. Хапусенеб, видимо, был уже преклонных годов, когда к власти пришла Хатшепсут. Он был из знатного жреческого рода и поэтому был выбран на должность верховного жреца и главного зодчего. Он возглавлял строительство всех самых важных памятников во времена раннего правления царицы. В дальнейшем все выдающиеся памятники связаны с именем Сенмута, самого близкого человека Хатшепсут. Он, несмотря на незнатное происхождение, добился невероятных высот и стал одним из самых влиятельных людей Египта. Сенмут занимался воспитанием царицы – наследницы Нефрура, был хранителем печати, начальником дворца, сокровищницы, дома Амона, житниц Амона, «всех работ Амона» и «всех работ царя».
Сенмут с дочерью Хатшепсут
Сенмут с дочерью Хатшепсут
Есть предположение, что Сенмут с Хатшепсут были любовниками. Сенмут сам в следующих словах характеризует своё положение: «Я был величайшим из великих во всей стране. Я был хранителем тайн царя во всех его дворцах, частным советником по правую руку владыки; постоянный в милости и один имеющий аудиенции, любящий правду, беспристрастный, тот, кого слушали судьи и чьё молчание было красноречиво. Я был тот, на чьи речения полагался его господин, чьим советом удовлетворялась госпожа Обеих Земель, и сердце супруги бога было полно. Я был вельможа, которому внимали, ибо я передавал слово царя свите. Я был тот, чьи шаги знали во дворце, истинный советник правителя, входящий в любви и выходящий в милости, радующий сердце владыки ежедневно. Я был полезен царю, верен богу и беспорочен перед народом. Я был тот, кому был поручен разлив, чтобы я мог руководить Нилом; кому были доверены дела Обеих Земель. Всё, что приносили Юг и Север, было под моей печатью, труд всех стран был в моём ведении. Я имел доступ ко всем писаниям пророков и не было ничего от начала времени, чего бы я не знал».
Изображение Сенмута
Сенмут пользовался огромной властью, поэтому имел очень хорошие возможности для воплощения всех своих творческих замыслов. В Египте существовала такая практика – зодчий возводил свою статую возле построенных им объектов. Отсюда мы можем судить о том, что было построено Сенмутом.
К сожалению, многие постройки Сенмута до нас не дошли и мы не можем судить о них в полной мере. Но зато до нас дошло одно из величайших творений Древнего Египта – заупокойный храм Хатшепсут в Дэйр эль-Бахри, который так и кричит о гениальности зодчего, сотворившего его. И с другой стороны заставляет сожалеть о том, что до нас не дошли другие произведения этого талантливого архитектора.
Реконструкция храма
Реконструкция комплекса храмов. Храм Хатшепсут, Ментухотепа II и Тутмоса III
Хатшепсут очень много строила в Карнаке, но позднее Тутмос III уничтожал все её надписи или заменял их именами своего отца Тутмоса II, который вообще был абсолютно безликий.
Изображение в Карнакском храме. Амон — Ра коронует Хатшепсут
Также в Карнаке Тутмос III построил храм Амону так, чтобы полностью закрыть постройки Хатшепсут. С пилонов он стёр все её имена и всё стало выглядеть так, что это построил его отец. Но, несмотря на все его старания, мир всё же знает о великой женщине – фараоне Хатшепсут.
Уничтоженные Тутмосом III рельефы Хатшепсут
Изображения Тутмоса II, отца Тутмоса III
Имя Тутмоса II в храме Хатшепсут.
Важное место в архитектуре Нового царства играли заупокойные храмы. Серьёзным изменением стал отрыв храма от самой гробницы. Храмы строились на границе пустыни и плодородной земли, а сами гробницы в ущельях скал. Из сохранившихся таких храмов известны храм Аменхотепа I и царицы Нефертири. К югу от него стоял храм – молельня, от которого шла дорога в Дэйр эль-Бахри, к заупокойному храму Хатшепсут. Южнее стояли храмы Тутмоса III, Аменхотепа II, Тутмоса IV и Аменхотепа III. Таким образом, заупокойные храмы восемнадцатой династии располагались с севера на юг в том порядке, в котором правили и жили фараоны.
Справа на фотографии расположен храм Хатшепсут
Слева комплекс заупокойных храмов
Дорога от храма Хатшепсут
Инени не зря считается великим архитектором, ведь именно ему принадлежит идея новой планировки царских погребений. О постройке царской усыпальницы он рассказывает в автобиографической надписи: «Я один наблюдал за тем, как высекали скальную гробницу его величества и никто не видел, и никто не слышал… Я бодрствовал в поисках того, что превосходно. Это была такая работа, которую предки не делали». Скорее всего, это относится к строительству храма Аменхотепа I. Но хотя храмы и получили новый внешний облик, планировка осталась прежней, ведь это было необходимо для проведения ритуалов и помещения должны были соответствовать им. Вначале скальные гробницы были небольшие и их оформляли скромно. Но постепенно размеры увеличивались, удлинялись коридоры, залы становились больше, количество подсобных помещений также увеличилось. Развивалось и архитектурное оформление. От размеров стало зависеть количество колонн и их расположение. И вот в гробнице Хатшепсут уже присутствуют 3 колонны в погребальном зале и одна в помещении перед погребальным залом.
Заупокойные храмы постепенно стали монументальными сооружениями с длинными аллеями сфинксов, массивными пилонами и стоявшими перед ними статуями фараонов. Но из-за того, что многое не сохранилось или дошло до нас в уже плохом состоянии мы не можем детально проанализировать все. Особенно расстраивает не сохранившийся храм Аменхотепа III. Судя по его останкам это было великолепное сооружение. От него сохранились сфинксы, располагавшиеся на аллеи, и колоссальные царские статуи, некогда стоявшие перед пилоном, а теперь, одиноко возвышающиеся среди равнины.
Статуи Аменхотепа III, известные как колоссы Мемнона
Но, конечно же, из всего что сохранилось, выделяется храм Хатшепсут. Этот храм имел особый замысел. Он построен рядом с прославленным святилищем Ментухотепа II, причём и построен он был по его образцу. Ментухотеп особо чтился у египтян, ведь именно с него началась фиванская династия фараонов, его храм был родовым святилищем.
Храм Хатшепсут. Рядом разрушенный храм Ментухотепа II.
И вот рядом с таким местом и возводит свой храм Хатшепсут, подчёркивая этим свою принадлежность к династии и право занимать престол Египта, некогда завоеванный Ментухотепом. Это было укрепление своего положения на престоле, куда вход женщинам был недоступен. И это было настолько необычно для Древнего Египта, что известный исследователь Жан-Франсуа Шампольон, первый человек, расшифровавший египетскую письменность, был сбит с толку. В храме Хатшепсут он видел два имени рядом — Тутмос III и Хатшепсут. Изображались они вдвоём как мужчины — в мужской одежде, с бородой и с атрибутами власти фараона. Но главная загвоздка была в том, что всё, что касалось фараона Хатшепсут, было написано в женском роде. Шампольон был растерян и не мог понять в чём тут дело. Изображают мужчину, а пишут как о женщине. И только позднее археологи, благодаря исследованиям, выяснили, что это была женщина-фараон. Она осмелилась претендовать на трон. Ведь из всех детей, только она пережила отца. Поэтому храм, который она возвела, говорил всем вокруг о её величие и власти. О том, что она достойный преемник своего отца Тутмоса I.
Храм также стал самым большим среди всех храмов, построенных до него. Хатшепсут возвела его высоко в горах и с молельней, находящейся в долине, его соединяла длинная дорога. Вдоль этой дороги располагались сфинксы с головой Хатшепсут.
Сфинкс Хатшепсут
Южную стену большого двора перед храмом украшали пилястры с чередующимися изображениями сокола в двойной короне и урея. Ниже были высечены имена Хатшепсут и схематические изображения фасада дворца. Западную сторону двора занимал портик с двумя рядами колонн – по двадцать две в каждом. Колонны первого ряда спереди были украшены так же, как и пилястры южной стены. С внутренней же стороны колонны имели восемь граней, подобно протодорическим колоннам второго ряда. Над архитравом шёл карниз с балюстрадой и стоками для воды.
Протодорические колонны
С юга и севера портик украшали статуи Хатшепсут в образе бога Осириса и достигали 8 метров в высоту.
На стенах портика были различные раскрашенные рельефы. Египтяне изображали, как привозили обелиски и подносили их богу Амону, как приводили пленников из Нубии, парад воинов и различные культовые сцены. На стенах с другой стороны была уже сама Хатшепсут в образе сфинкса, побеждающая врагов и приносящая жертвы Амону. Портик посередине делится большой монументальной лестницей, которая ведет на первую террасу храма. По обеим сторонам лестницы росли деревья, рядом были пруды с зарослями папируса. От самых ворот и до лестницы через каждые 10 метров стояли по два сфинкса. Фигуры львов на боковых стенах как бы сторожили вход. Второй двор, на нижней террасе с северной стороны, был не закончен. Там так и осталась не завершённая колоннада. С западной стороны двор замыкался портиком с двумя рядами четырёхгранных колонн, разделенных лестницей, ведущей на вторую террасу. Здесь стены украшены самыми известными рельефами – коронацией Хатшепсут, её рождение матерью Яхмес от самого Амона. В южной части экспедиция в Пунт, откуда были привезены благовония и экзотические животные.
Портики храма
Настенные рельефы храма Хатшепсут
Жертвенные животные
Поход Хатшепсут в Пунт
Хнум и Хекат ведут беременную царицу Яхмос, мать Хатшепсут, к месту родов
По обеим сторонам портика нижней террасы были устроены молельни богу Анубису и богине Хатор. Правая молельня, высеченная в скале, состояла из зала с 12 каннелированными колоннами, за которым находилось святилище Анубиса. Больших размеров было святилище Хатор. В первом зале были 32 колонны с капителями в виде головы Хатор. За этим залом находился маленький зал с двумя колоннами, из которого боковые двери вели в ниши, а средняя дверь в святилище из двух помещений.
Святилище Анубиса
Святилище Хатор. Вид сверху.
Святилище Хатор
Очень интересно была оформлена лестница. Внизу перил были кобры, хвосты которых извивались вверх по перилам. На спине каждой змеи сидел сокол. Это был тандем богов северного Египта кобры Буто и бога северного Египта сокола Бехудти, что символизировало единство всей страны. Перед лестницей находились сфинксы из красного асуанского гранита.
Сокол Бехудти
Планировка верхней террасы была более сложной. Вся эта часть храма предназначалась для совершения главных обрядов, и поэтому она была доступна только для узкого круга лиц. Этим объясняется и своеобразное оформление портика террасы, перед которым стояли осирические статуи Хатшепсут. Эти статуи 5,5 метров видны даже издалека. Основная часть террасы обнесена со всех сторон колоннадой, и вход в неё осуществлялся через массивную гранитную дверь. С южной и северной стороны к террасе примыкают молельни. Одна из южных молелен посвящена культу отца Хатшепсут, Тутмоса I. В других молельнях были изображения процессий жрецов, находился жертвенник, по которому надо было подниматься по ступеням.
Пилон храма
Пилон храма
В глубине центральной террасы было вырублено 10 больших и 8 малых ниш. В больших стояли осирические статуи царицы, высотой 3,35 м. Маленькие ниши закрывались дверцами, а на их стенах изображали Хатшепсут перед жертвенным столом. Посредине стены находилась главная молельня, в которой находилась мраморная статуя Хатшепсут.
Вход в святилище. На стенах ниши с осирическими статуями Хатшепсут
Вход в святилище
Таким образом, храм Хатшепсут представлял собой грандиозный по масштабам и великолепно декорированный памятник, поражающий строгостью и геометричностью линий и форм. Решение фасадов было построено по чередованию горизонталей террас с вертикалями колоннад. Наклонные плоскости лестниц, прекрасно связывают эти горизонтальные и вертикальные линии в одно целое, а если учесть, что дорога плавно перетекает в лестницу, то создаётся впечатление подъёма ввысь. И весь монументальный памятник выглядит лёгким и стройным.
Несмотря на схожесть храмов Хатшепсут и Ментухотепа II они имеют существенные различия. Им присуща геометричность и строгость линий, но храм Хатшепсут более разнообразен и обладают пышной декоративностью.
План храма Хатшепсут. Слева план всего храмового комплекса в Дэйр эль-Бахри
План храма Хатшепсут
Разрез храма Хатшепсут
И ярким отличием являются скульптуры, которых насчитывается свыше 200. В самом храме было, по меньшей мере, 22 сфинкса, 40 осирических статуй и 28 статуй, изображавших царицу сидящей или коленопреклонённой. И ещё около 120 сфинксов украшали дворы и дорогу. Во времена 18 династии роль скульптуры очень сильно возрастает.
Статуя Хатшепсут
Начальник сокровищницы и начальник царских мастерских Хатшепсут, руководивший работами в храме Дэйр эль-Бахри, в надписи на заупокойной стене своей гробницы рассказывает о храме. Он пишет, что «Внешние двери храма были сделаны из чёрной меди с инкрустациями из электра, а все внутренние – из настоящего кедра с бронзовыми деталями . Пол, по словам Тхути, во всяком случае, в одной из частей храма, был из золота и серебра, и красота его была подобна горизонту неба».
Орнаменты в изобилии украшали храм. Над карнизами дверей и ниш чаще всего были в виде чередующихся символов Осириса и Исиды, или в виде своеобразных «тайных» ребусных изображений имени Хатшепсут. В молельне Хатор на рельефах были изображены львы. Их пёстрые полосатые гривы, сделанные в виде условных концентрических кругов на плечах очень показательны для орнаментов храма Хатшепсут. Впоследствии вся эта пышность и декоративность активно развивалась последующими династиями фараонов.
Храм в Дэйр эль-Бахри был самым важным в годы царствования Хатшепсут. И внимание Сенмута было обращено именно на него. И он даже рискнул изобразить себя на одной из стен храма. Но эти изображения всегда располагались так, чтоб потом оказываться скрытыми за дверьми. Очевидно, что они не предназначались для всеобщего обозрения. И Сенмут сделал ещё более дерзкий поступок – раскопки обнаружили тайную гробницу, которую Сенмут изготовил себе под первым двором храма. Причём уже давно была известна гробница Сенмута и поэтому находка второй гробницы, да ещё и в храме Хатшепсут стала неожиданностью для исследователей. По форме эта гробница приближается к царским усыпальницам. Поэтому Сенмут выделяется из всей знати и вельмож. Особенно показательна надпись в первом зале гробницы, сделанная крупными иероглифами по самой центральной части потолка по всей его длине: «Да живёт Гор, далее следует полная титулатура Хатшепсут, царь Верхнего и Нижнего Египта, любимый Амоном, живущий и хранитель печати, начальник дома Амона Сенмут, зачатый Рамесом и рождённый Хатнефрет». Постройка такой полуцарской гробницы и подобная надпись была необычайно смелым поступком. И есть версия, что это и стало причиной гибели Сенмута. Тайная гробница Сенмута осталась незаконченной, и никаких следов погребений нет, ни в ней, ни в официальной гробнице. Такова история создателя храма в Дэйр эль-Бахри, великолепного зодчего и фаворита Хатшепсут, Сенмута.
Рисунок художника Михаила Потапова
Впоследствии умирает и дочь Хатшепсут, наследница престола, Нефрура.
Храм Хатшепсут недолго сохранял свой прекрасный вид. После смерти царицы к власти пришёл Тутмос III, и не сразу, а через несколько лет правлений приказал уничтожить все статуи Хатшепсут, препятствовавшей его самостоятельному правлению.
Хатшепсут. Рисунок Михаила Потапова
Тутмос III. Рисунок Михаила Потапова
Тутмос III. Один из величайших фараонов-воинов Древнего Египта.
Многочисленные скульптуры храма были разбиты на куски и зарыты поблизости, где они были обнаружены раскопками.
Разбитая статуя Хатшепсут
Исследования мумии Хатшепсут показали, что она умерла от болезней в возрасте 40-50 лет.
В истории Древнего Египта самой могущественной считается XVIII династия. Её правление относится к периоду Нового царства (1550-1070 гг. до н. э.). Этот временной интервал включает в себя также XIX и XX династии, но именно при первой из этих трёх династий произошли расцвет и могущество древней цивилизации, возникшей на берегах Нила. Почему же именно XVIII династия стала главенствующей? Этим она обязана выдающимся фараонам, правившим страной в тот далёкий период.
Не последнее место среди них занимала женщина-фараон Хатшепсут. Её правление продолжалось 22 года с 1490 по 1468 гг. до н. э. Она была дочерью фараона Тутмоса I и царицы Яхмос. В юном возрасте стала верховной жрицей бога Амона. Вышла замуж за своего родного брата Тутмоса II, который стал править Египтом после смерти отца Тутмоса I. Но новый правитель оказался абсолютно безвольным человеком. Он умер на 4-м году правления, передав власть своему 12-летнему сыну Тутмосу III.
Голова Хатшепсут в Каирском музее, женщина-фараон изображена с накладной бородой
В наши дни трудно понять родственные переплетения и дворцовые приоритеты того далёко времени. Надо лишь знать, что Хатшепсут считалась главной царской женой, а Тутмос III родился от наложницы Исиды. То есть главная царская жена приходилась ему мачехой. Вначале она стала регентом при венценосном ребёнке, а через полгода при поддержке жрецов бога Амона была провозглашена фараоном.
Помимо жрецов эту женщину поддержала вся египетская знать. А вот что касается законного наследника, то его не уничтожили физически, а отправили на постоянное место жительства в жреческий храм. Там мальчику дали хорошее образование и подготовили к восшествию на престол после смерти мачехи. Отсюда получается, что переворот был чисто символическим. Ребёнку не сделали ничего плохого, лишь вежливо попросили отойти в сторону и ждать своего часа.
На стене внутри Красного святилища справа изображена священная ладья бога Амона-Ра, крайний слева стоит Тутанхамон III, а далее Хатшепсут. Она приветствует своего сакрального отца
Чем же прославилась женщина-фараон Хатшепсут за 22 года своего правления? Она зарекомендовала себя блестящим военачальником, расширила торговые связи Египта, поставив коммерцию на широкую ногу, и стала инициатором создания величественных архитектурных памятников. Государство при ней заметно разбогатело, что создало базу для будущей успешной завоевательной политики.
В то далёкое время очень большое внимание уделялось внешности. Фараон должен был выглядеть по-царски и соответствовать своему высокому статусу. На голову владыки возлагали корону, и обязательным атрибутом считалась накладная борода. Поэтому царица, несмотря на свой слабый пол, ходила с накладной бородой. С этим священным атрибутом царской власти правительница была запечатлена на многих изображениях.
Эту египетскую царицу называют не только женщиной-фараоном, но и женщиной-воительницей, так как она лично возглавила два военных похода в Нубию. Неизвестно, участвовала ли она в боях, но, скорее всего, только руководила своим войском. В эти походы она брала пасынка Тутмоса, чтобы приучить его к военному делу. Помимо Нубии грозная правительница занималась военными вопросами на Синайском полуострове и на юге Палестины. На скале в районе Второго порога Нила имеется древняя надпись, восхваляющая царицу и военный поход, который она лично возглавляла.
Алебастровый сосуд для благовоний, принадлежащий царице. На его стенках начертаны её имя и титулы. Этому сосуду 3,5 тыс. лет
Большое внимание Хатшепсут уделяла торговле с другими странами. При ней были налажены торговые отношения с таким государством как Пунт. Находилось оно на южном побережье Красного моря и представляло собой в то время сильную державу. Египтяне везли в Пунт бусы, браслеты, металлическое оружие и меняли всё это на самый ценный товар – ароматическую смолу, полученную из миррового дерева. Использовали такую смолу в Египте в храмовых обрядах, мумификации и изготовлении парфюмерии.
Египетские женщины втирали в кожу ароматное масло мирры и молодели на глазах. У самой царицы был именной парфюм, точно так же как у современных знаменитостей. До наших дней сохранился маленький алебастровый сосуд. На его стенках начертаны имя и титулы женщины-фараона, а внутри остались благовония, которыми та пользовалась 3,5 тыс. лет назад.
Успешные военные походы и поставленная на широкую ногу коммерческая деятельность заметно усилили государство. А когда народ сыт и богат, то можно заняться архитектурой. Этот вид деятельности при царице Хатшепсут был чрезвычайно продуктивным. Её по праву называют фараоном-строителем. Вначале она восстановила все памятники, разрушенные завоевателями гиксосами, а затем занялась возведением новых величественным сооружений.
Поминальный храм в долине Дейр эль-Бахри. Вырубили это заупокойное святилище прямо в скалах
Наиболее активно строительство велось в Фивах – современный Луксор, 700 км на юг от Каира. Этот город считался центром политической поддержки правительницы. В нём было возведено много архитектурных творений, но самым выдающимся стал поминальный храм в долине Дейр эль-Бахри, возведённый на 3-х скальных террасах. Вырубили это заупокойное святилище прямо в скалах, а на все работы ушло 9 лет. В храме находится множество скульптур и изображений, посвящённых женщине-фараону Хатшепсут.
В древности этот храм называли Священным из священных. Зрительно он как бы выступает из подножья горы, подчёркивая тем самым свою архитектурную необычность. А место для данного сооружения было выбрано чрезвычайно удачно. Рядом находился храм бога Амона-Ра, поэтому никто не трогал даров и не нарушал покой заупокойного святилища. Внутри на стенах были нанесены изображения, демонстрирующие право на трон Хатшепсут. Можно сказать, что это архитектурное творение являлось орудием пропаганды.
Скульптуры в поминальном храме
При мудрой повелительнице в самом центре Карнакского храма (храмовый комплекс, посвящённый богу Амону, расстраивался со времён Среднего царства) было возведено Красное святилище из чёрного и красного гранита для ладьи бога Амона. Были также установлены 2 пары огромных гранитных обелисков. Их вершины покрывал электрум – сплав серебра с золотом. По понятиям того времени это был эзотерический громоотвод. Он ловил первые лучи Солнца и направлял энергию светила прямо в центр Карнакского храма. Оттуда она должна была нести счастье всему Египту.
В наши дни остался один обелиск из красного гранита. Его высота достигает 30 метров, и он считается самым высоким в Египте. Были построены и другие архитектурные сооружения по всей стране, что указывает на размах строительных работ во время правления женщины-фараона Хатшепсут.
При царице обелисков было четыре, в наши дни остался один. Его высота составляет 30 метров
Умерла великая египетская царица в 1468 году до н. э. Похоронили её в Долине царей, но вплоть до 2007 года было неизвестно, где находится мумия этой выдающейся женщины. Нашли её абсолютно случайно в Египетском музее в Каире, где она лежала несколько десятилетий и считалась мумией кормилицы царицы, а не её самой. Истину помог установить анализ ДНК.
Его провели 26 июня 2007 года. Образцом послужила ДНК бабушки великой царицы. В результате этого мумия была идентифицирована как женщина-фараон Хатшепсут. Так были найдены останки правительницы Древнего Египта, которая в своей деятельности не только не уступала мужчинам, но и во многом превосходила их.
