Хатшепсут правила Египтом более 20 лет. Она царствовала вместе со своим мужем Тутмосом II, но после его смерти взяла на себя роль фараона, став в итоге самой влиятельной женщиной - фараоном. Хатшепсут считается одной из самых успешных правителей Египта.
Начало царствования Хатшепсут
Царица Хатшепсут. Статуэтка
Автор изображения – Keith Schengili-Roberts
Когда наступила тридцатая годовщина назначения Тутмоса I наследником престола, бывшая в то же время тридцатой годовщиной его коронации, он отправил своего верного архитектора Инени в гранитные каменоломни у первых порогов за двумя обелисками для предстоящих торжеств Хебсед, или тридцатилетнего юбилея. В барке длиной более 200 футов и шириной в одну треть длины Инени спустил огромные обелиски вниз по реке до Фив и поставил их перед пилонами Карнакского храма, им же построенными для царя. На одном из них, стоящем и сейчас у храмовых врат, он начертал царские имена и титулы, но, прежде чем он начал надпись на втором, произошли неожиданные перемены, вследствие чего обелиск так и остался без имени Тутмоса I. Фараон был теперь стариком, и его притязания на престол, успешно поддерживаемые им до того времени, вероятно, потерпели ущерб вследствие смерти его жены, царицы Яхмос, которая одна давала ему серьезное право на корону. Она была преемницей и представительницей древних фиванских князей, сражавшихся с гиксосами и изгнавших их, и существовала сильная партия, считавшая, что одна только эта линия имела право на царские почести. Яхмос родила Тутмосу I четверых детей – двух сыновей и двух дочерей, но оба сына и одна из дочерей умерли в юности или в детстве. Оставшаяся в живых дочь Хатшепсут была, таким образом, единственным отпрыском древней линии, и настолько сильна была легитимная партия, что она заставила царя за много лет перед тем, приблизительно в середине его царствования, назначить ее своей преемницей, несмотря на национальное нерасположение подчиняться правлению Царицы, проявлявшееся в течение всей египетской истории. В числе других детей Тутмос I имел двух сыновей от других жен: один, ставший позднее Тутмосом II, был сыном принцессы Мутнофрет, а другой, позднее Тутмос III, родился от неизвестной наложницы царя по имени Исида. Конец царствования Тутмоса окутан глубоким мраком, и восстановление его не лишено трудности. Следы семейных раздоров, сохранившиеся в письменах на стенах храмов, недостаточны для того, чтобы мы могли спустя 3500 лет проследить запутанную борьбу. Смутный период, последовавший за царствованием Тутмоса I, вероятно, обнимает все царствование Тутмоса II и начало царствования Тутмоса III. Когда горизонт, наконец, проясняется, мы находим Тутмоса III уже давно занимающим престол, если не считать того, что его царствование было прервано вначале на короткое время эфемерным правлением Тутмоса II. Таким образом, хотя царствование Тутмоса III в действительности началось ранее правления Тутмоса II, семь восьмых его протекают после смерти этого последнего, и поэтому обычное счисление лет царствования обоих царей наиболее удобно. Среди смутной борьбы, усеянной романтическими и драматическими эпизодами, проходит жизнь красивой и одаренной принцессы древней линии, Хатшепсут, дочери Тутмоса I. Возможно, что после смерти ее братьев ее повенчали со сводным братом, сыном наложницы, которого мы должны называть Тутмосом III. Когда он был молодым принцем без всякой будущности, не имевшим ни по отцу, ни по матери никаких прав на престол, он был помещен в Карнакский храм как жрец со степенью пророка. С тех пор он успел давно заручиться поддержкой жрецов, ибо после смерти старой царицы Яхмос Тутмос III имел те же права на престол, что и некогда его отец, другими словами, через свою жену. К этому законному праву поддерживавшее его жречество Амона согласилось присоединить божественную санкцию. Было ли то следствие предварительного соглашения с Тутмосом I, или же то был совсем для него неожиданный переворот, но только восшествие на престол Тутмоса III было провозглашено внезапно в храме Амона. В праздничный день, когда среди возгласов толпы выносили из святая святых во двор храма изображение бога, жрец Тутмос III стоял с другими священнослужителями посреди северной колоннады в храмовом зале Тутмоса I. Жрецы обнесли бога с обеих сторон колоннады, как если бы он искал кого-то, и наконец, бог остановился перед молодым принцем, который простерся передним на полу. Бог поднял его и в знак своей воли поставил немедленно на «царское место», где мог стоять только фараон в торжественных случаях во время храмовых служб; Тутмос I, лишь за минуту перед тем возжигавший перед богом фимиам и приносивший ему великую жертву, был, таким образом, смещен с трона его же волей, всенародно и ясно выраженной. Пятикратное имя и титулатура Тутмоса III были немедленно опубликованы, и 3 мая 1501 г. до н. э. он внезапно перешел от обязанностей незаметного пророка Амона во дворец фараонов. Спустя годы, по случаю открытия нескольких новых залов в карнакском храме Амона, он возобновил этот эпизод в памяти собравшихся придворных, причем присовокупил, что вместо того, чтобы ему идти в Гелиополь, он был восхищен на небо, где видел солнечного бога во всей его неизреченной славе и был им надлежащим образом повенчан на царство и одарен царскими именами. Это сообщение о несравненных почестях со стороны бога он велел затем начертать на стене храма, дабы оно всем было ведомо навеки.
Тутмос I, очевидно, не казался опасным, так как ему позволили жить. Тутмос III вскоре сбросил с себя опеку легитимной партии. После тридцати месяцев правления он воздвиг на месте древнего кирпичного храма своего предка Сенусерта III в Семне, у вторых порогов, храм из прекрасного нубийского песчаника, в котором заботливо восстановил древнюю пограничную плиту Среднего царства и возобновил декрет Сенусерта, обеспечивающий приношения храму путем постоянного дохода. При этом он ни одним словом не обмолвился в своей царской титулатуре, стоящей в начале дарственной записи, о каком-либо соправительстве своей жены Хатшепсут. В действительности он не нашел для нее более почетного титула, чем «великая, или главная, царская жена». Но не так легко было отстранить легитимную партию. Назначение Хатшепсут наследницей около пятнадцати лет перед тем и, что было еще более значительно, ее происхождение от древней фиванской фамилии Секененра и Яхмосов являлись очень серьезными фактами в глазах вельмож этой партии. В результате их стараний Тутмос III был вынужден признать свою жену соправительницей и фактически допустить ее к участию в управлении. Вскоре ее сторонники стали настолько сильны, что царь оказался серьезно урезан в своих правах и даже в конце концов отодвинут на задний план. Таким образом, Хатшепсут стала царем – факт невероятный и вовсе не гармонировавший с государственной легендой о происхождении фараона. Она была названа «женским Гором»! Слово «величество» получило женскую форму (т. к. по-египетски оно согласуется с полом правителя), и обычаи двора были изменены и исковерканы так, чтобы они могли подходить к правлению женщины.
Хатшепсут немедленно предприняла самостоятельные работы и постройку царских памятников, в особенности великолепного храма для посмертной службы по ней в углублении скал, на западной стороне реки, в Фивах. Это храм, известный теперь под именем Дейр-эль-Бахри; в дальнейшем мы будем иметь случай говорить о нем подробнее. Мы не можем установить в настоящее время, ослабили ли себя взаимной борьбой жреческая партия Тутмоса III и партия легитимистов, так что они стали легкой добычей третьей партии, или же счастливый поворот судьбы благоприятствовал партии Тутмоса II. Во всяком случае, приблизительно после пяти лет царствования Тутмоса III и его энергичной жены, Тутмосу II, соединившемуся со старым низложенным царем Тутмосом I, удалось отстранить Тутмоса III и Хатшепсут и завладеть короной. После того Тутмос I и II, отец и сын, начали ожесточенно преследовать память Хатшепсут, стирая ее имя на памятниках и помещая вместо него два своих имени всюду, где только было возможно.
Слухи о распрях в царском доме достигли, вероятно, Нубии, и в день восшествия на престол Тутмоса II он получил известие о серьезном восстании там. Разумеется, фараону было невозможно оставить двор и столицу на произвол врагов в тот момент, когда он едва овладел скипетром. Он был вынужден поэтому отправить армии под начальством своего подчиненного, который быстро дошел до третьих порогов, где подвергался большой опасности скот египтян, живших в долине. Согласно инструкциям, египетский военачальник не только разбил армию, но и убил всех мужчин, которых мог найти. Он взял в плен ребенка мятежного нубийского вождя и несколько других туземцев, которые были затем уведены в Фивы в качестве заложников и прошли перед сидевшим на троне фараоном. После этой кары в Нубии опять наступила тишина, но зато на севере новый фараон должен был идти против азиатских повстанцев вплоть до Нии на Евфрате. По дороге туда или, быть может, на обратном пути ему пришлось предпринять карательную экспедицию в Южную Палестину против хищников-бедуинов. Его сопровождал Яхмос-пен-Нехебт из Эль-Кабы, взявший столько пленников, что он не считал их. Это был последний поход старого вояки, который, как его родственник и земляк Яхмос, сын Эбаны. удалился затем с почетом на покой в Эль-Каб. Величественный храм Хатшепсут, неоконченный и опустелый, покинутый рабочими, был использован Тутмосом II после его возвращения с севера для увековечения памяти о его азиатском походе. На одной из пустых стен он изобразил получение им дани от побежденных, и можно до сих пор еще разобрать в пояснительной надписи слова: «лошади» и «слоны». Возможно, что наступившая в это время смерть престарелого Тутмоса I настолько ухудшила положение слабого и больного Тутмоса II, что он вступил в соглашение с Тутмосом III, жившим в это время, по-видимому, вдали от дел, но, разумеется, искавшим втайне случая восстановить свое положение. Во всяком случае, мы находим их обоих на краткое время в качестве соправителей, но это положение было прервано смертью Тутмоса II. царствовавшего самое большее три года.
Тутмос III, таким образом, вновь владел престолом, но он не мог один бороться против сторонников Хатшепсут и был вынужден к компромиссу, признав царицу своей соправительницей. Этим дело не кончилось; партия Хатшепсут была столь могущественна, что хотя и нельзя было окончательно низложить Тутмоса III, все же он был вновь отодвинут на задний план, и царица стала играть руководящую роль в государстве. Она и Тутмос III считали годы своего совместного царствования с момента первого восшествия на престол Тутмоса III, как если бы оно вовсе не было прервано коротким царствованием Тутмоса II. Царица принялась энергично за работу, как первая великая женщина, известная в истории. Архитектор ее отца Инени следующим образом определяет положение обоих правителей: после короткой заметки о Тутмосе III как «правителе на престоле того, кто породил его» он говорит:
«Его сестра, Божественная Супруга Хатшепсут, привела в порядок дела Обеих Стран, согласно своим предначертаниям; Египет должен был, склонив голову, работать для нее, совершенного семени бога, происшедшего от него. Носовой канат Юга, причал южан, отменный кормовой канат Северной Страны – такова она, повелительница, чьи замыслы совершенны, удовлетворяющая Обе Области, когда она говорит».
Таким образом, имея, быть может, впервые перед собой подобный пример государственной ладьи, Инени сравнивает Хатшепсут, следуя живой восточной фантазии, с причальными канатами нильской лодки.
Гранитный сфинкс с лицом царицы Хатшепсут
Эта характеристика подтверждается делами царицы. Ее сторонники заняли самые влиятельные должности. Всего ближе к царице стоял Сенмут, заслуживший ее полное благоволение. Он был наставником Тутмоса III, когда тот был ребенком, и ему было теперь доверено воспитание маленькой дочери царицы Нефрура, бывшей в детстве на попечении старого Яхмоса-пен-Нехебт из Эль-Каба. Последний в это время уже не был более способен ни к какому ответственному делу, и поэтому воспитание молодой девушки было поручено Сенмуту. У него был брат по имени Сенмен, также поддерживавший Хатшепсут. Наиболее могущественным из ее сторонников являлся Хапусенеб, бывший одновременно визирем и верховным жрецом Амона. Он был также главой новоорганизованного жречества целой страны, таким образом он соединил в своем лице всю власть административного правительства и всю власть сильной жреческой партии, ставшей на сторону Хатшепсут. Такими новыми силами располагала теперь партия царицы. Престарелый Инени имел своим преемником в качестве хранителя серебряной и золотой сокровищницы вельможу по имени Тутии; некий Нехси был главным казначеем и сотрудником Хапусенеба. Вся государственная машина находилась, таким образом, в руках сторонников царицы. Излишне говорить, что судьба, а также, вероятно, и жизнь этих людей тесно зависела от успеха и господства Хатшепсут, поэтому они усиленно заботились о поддержании ее положения. Они старались всеми способами доказать, что правление царицы было предрешено самими богами с момента ее рождения. В ее храме в Дейр-эль-Бахри, где работы были вновь деятельно возобновлены, они изваяли на стенах длинный ряд рельефов, представляющих рождение царицы. Здесь была изображена во всех деталях древняя государственная легенда, гласившая, что государь должен быть сыном от плоти солнечного бога. Жена Тутмоса I Яхмос изображена в любовном общении с Амоном (преемником солнечного бога Ра в фиванской теологии), который говорит ей при прощании:
«Хатшепсут должно быть имя моей дочери (долженствующей родиться)... Она будет прекрасной царицей надо всей этой страной».
Рельефы, следовательно, показывают, как она была с самого начала назначена волею богов править Египтом; они изображают ее рождение, сопровождаемое всеми чудесами, которыми этикет двора и легковерие народа окружали появление на свет наследника солнечного бога. Художник, производивший работу, настолько слепо держался расхожей традиции, что новорожденное дитя изображено им в виде мальчика, откуда видно, до какой степени появление в данном случае женщины противоречило традиционным формам. К этим сценам были добавлены другие, изображающие коронование Хатшепсут богами и признание ее царицей Тутмосом I в присутствии собравшегося двора в день нового года. Пояснительную надпись к этим сценам они списали из древней летописи XII династии о подобном же назначении Аменемхета III его отцом Сенусертом III. Для того чтобы они могли служить надлежащим напоминанием для всех тех, которые оказались бы склонными восстать против правления женщины, эти надписи составлены партией царицы таким образом, что они изображают Тутмоса I якобы говорящим двору:
«Вы будете возвещать ее слово, вы будете послушны ее велению. Тот, кто будет воздавать ей поклонение, – будет жить; тот, кто кощунственно будет дурно отзываться о ее величестве, – умрет».
На пилоне, построенном Тутмосом I в виде южных врат к Карнакскому храму, он даже был изображен перед фиванскими богами молящимся о благополучном царствовании своей дочери. При помощи таких измышлений старались уничтожить предубеждение против царицы на престоле фараонов.
Первым предприятием Хатшепсут было, как мы уже говорили, продолжение постройки ее великолепного храма у подножия западных фиванских скал, где ее отец и брат вырезали свои имена на месте ее собственного. Здание было задумано совсем иначе, чем большие храмы той эпохи. План был составлен по образцу небольшого ступенчатого храма Ментухотепа II в соседнем углублении скал. Он поднимался из долины тремя террасами до уровня возвышенного двора, примыкавшего к высоким желтым скалам, где была высечена святая святых. Перед этими террасами находились чудные колоннады, которые, рассматриваемые издали, обнаруживают и поныне такое исключительное чувство пропорции и соответственного расположения, что совершенно противоречат обычному утверждению, согласно которому впервые греки познали искусство расположения внешних колоннад, а египтяне умели располагать только колонны внутри здания. Архитектором храма был фаворит царицы Сенмут, а преемник Инени Тутии изваял бронзовые двери, покрытые фигурами из сплава золота и серебра, и другие металлические принадлежности. Царицу особенно занимала планировка храма. Она видела в нем рай Амона, и его террасы казались ей «миртовыми террасами Пунта, изначального жилища богов». Она ссылается в одной из своих надписей на тот факт, что Амон пожелал, «чтобы она устроила для него Пунт в его доме». Для полного осуществления замысла следовало далее насадить на террасах миртовые деревья из Пунта. Ее предки часто посылали туда экспедиции, но ни разу, однако, за деревьями, и в течение долгого времени, насколько хватала память, даже и мирра, необходимая для богослужебных воскурений, переходила из рук в руки путем сухопутной торговли, пока не достигала Египта. Иноземная торговля сильно пострадала в период продолжительного владычества гиксосов. Но однажды, когда царица стояла перед наосом бога, «послышалось повеление с великого трона, оракул самого бога, гласивший, что дороги в Пунт должны быть наследованы, что пути к миртовым террасам должны быть преодолены», ибо так говорит бог:
«Это достославная область Божественной Страны, это воистину, место моих услад; я сотворил его для себя, для увеселения своего сердца».
Царица прибавляет:
«Все было сделано согласно повелению величества этого бога».
Организация и посылка экспедиции были, естественно, поручены царицей главному казначею Нехси, в чьих сундуках должны были храниться богатства, за которыми отправлялась экспедиция. Принеся умилостивительные жертвы божествам воздуха, дабы обеспечить себе благоприятный ветер, флот в составе пяти судов распустил паруса в начале девятого года правления царицы. Путь лежал вниз по Нилу и далее через канал, шедший из Восточной Дельты через Вади-Тумилат и соединявший Нил с Красным морем.
Этим каналом, как вспомнит читатель, регулярно пользовались уже в эпоху Среднего царства. Не считая множества меновых товаров, флот вез большую каменную статую царицы, которую предполагалось воздвигнуть в Пунте. Если она стоит там еще и поныне, то это самая отдаленная от метрополии статуя, когда-либо воздвигавшаяся египетскими правителями. Суда благополучно достигли Пунта, египетский начальник разбил свою палатку на берегу, где он был дружелюбно принят вождем Пунта Переху, сопровождаемым своей совершенно неестественно сложенной женой и тремя детьми.
Прошло столько времени после последнего посещения Пунта египтянами, что эти последние изобразили туземцев кричащими:
«Как вы прибыли сюда, в эту страну, которой народ (египетский) не знает. Спустились ли вы стезею неба, или же вы плыли по воде, по морю Божественной Страны?»
После того как пунтийский вождь был ублаготворен подарками, вскоре завязался оживленный обмен. Корабли вытаскиваются на берег, кидаются сходни, и погрузка быстро подвигается вперед, пока суда не наполнены «весьма тяжело чудесами страны Пунта, всяким благовонным деревом Божественной Страны, грудами миртовой смолы и свежих миртовых деревьев, черным деревом и чистой слоновой костью, зеленым золотом из Эму, киннамоновым деревом, ладаном, притираниями для глаз, павианами, мартышками, собаками, шкурами южных пантер, туземцами и ихдетьми. Ничего подобного не привозилось ни одному царю, когда-либо жившему на севере». После удачного плавания, без несчастных случаев и потери груза, поскольку это нам известно из источников, флот наконец причалил снова к фиванской пристани. Вероятно, фиванцам никогда еще не выпадало на долю такого зрелища, как то, которое теперь доставляло им столько удовольствия, – когда пестрый ряд пунтийцев и странные продукты их отдаленной страны следовали по улицам во дворец царицы, где египетский начальник передал их ее величеству. Обозрев результаты своей великой экспедиции, царица немедленно принесла часть их в дар Амону, вместе с данью из Нубии, которая всегда ставилась радом с Пунтом. Она пожертвовала богу тридцать одно живое миртовое дерево, сплава золота и серебра, притирания для глаз, пунтийских метательных палок, черного дерева, слоновых клыков, живую южную пантеру, специально пойманную для ее величества, много пантеровых шкур и 3300 голов мелкого скота. Большие груды мирры, вдвое выше человеческого роста, были взвешены под наблюдением фаворита царицы Тутии, и огромные кольца менового золота были положены на весы, высотой в 10 футов.
Затем, формально возвестив Амону об успехе экспедиции, отправленной по повелению его оракула, Хатшепсут собрала двор, причем дала своим фаворитам, Сенмуту и главному казначею Нехси, снарядившим экспедицию, почетные места у своих ног, и сообщила вельможам результаты своего великого предприятия. Она напомнила им оракул Амона, повелевшего ей «устроить для него Пунт в его доме, насадить деревья из Божественной Страны в его саду, у храма, согласно его повелению». Она гордо продолжает:
«Это было исполнено... Я устроила для него Пунт в его саду, совершенно так, как он повелел мне... он достаточно велик, чтобы он мог по нему гулять».
Таким образом, великолепный храм был превращен для бога в миртовый сад, расположенный террасами, причем энергичной царице, чтобы осуществить это, пришлось посылать на край известного в то время света. Она записала все инциденты этой замечательной экспедиции в виде рельефов на стене, некогда присвоенной Тутмосом II для записи его азиатской кампании, где они еще и теперь являются одним из первых украшений ее храма. Все ее главные фавориты нашли себе место в этих сценах. Сенмуту было даже позволено изобразить себя на одной из стен молящимся Хатор о царице – честь несравненная!
Заупокойный храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри
Этот единственный в своем роде храм представлял по своей функции завершение нового течения в расположении и архитектуре царской гробницы и молельни, или храма, при ней. Быть может, вследствие того, что их средства получили иное назначение, или вследствие того, что они признали тщету обширных гробниц, неспособных предохранить от посягательства тело строителя, фараоны, как мы видели, постепенно оставили постройку пирамид. Соединенная с заупокойной молельней, расположенной с восточной стороны, пирамида, вероятно, дожила до царствования Яхмоса I, но она постепенно становилась все меньше по размерам и по значению, в то время как шахта и покой под ней и молельня впереди нее оставались сравнительно больших размеров. Аменхотеп I последний следовал древней традиции; он высек в западных фиванских скалах проход в 200 футов длиной, оканчивавшийся склепом, где должно было находиться царское тело. Перед скалой у входа в шахту он построил скромную заупокойную молельню, увенчанную пирамидальной кровлей, о которой мы уже упоминали выше. Вероятно, в целях безопасности Тутмос I затем радикально отделил гробницу от стоявшей передней молельни. Последняя была по-прежнему расположена в долине у подножья скал, но склеп с ведущим к нему проходом был высечен в западных скалах, ограничивающих дикую и пустынную долину, лежащую приблизительно в двух милях по прямому направленно от реки и доступную лишь по вдвое длиннейшей обходной дороге, уклоняющейся на север. Ясно, что предполагалось держать в тайне место погребения царя, чтобы предотвратить всякую возможность его расхищения. Архитектор Тутмоса I Инени говорит, что он один наблюдал за высеканием пещерной гробницы его величества, так что «никто не видел и никто не слышал». Новое расположение было таково, что усыпальница находилась по-прежнему позади молельни, или храма, который, таким образом, продолжал оставаться на востоке от гробницы, но то и другое было теперь разделено промежуточными скалами. Долина, известная нам под названием Долины Царей, быстро наполнилась обширными усыпальницами преемников Тутмоса I. Она продолжала оставаться кладбищем XVIII, XIX и XX династий, и в ней было высечено более сорока гробниц фиванских царей. Сорок одна гробница, доступная теперь, является одним из чудес, привлекающих современных туристов в Фивы, и Страбон говорит о сорока, достойных посещения в его время. Расположенное террасами святилище Хатшепсут было, следовательно, ее погребальным храмом, посвященным также ее отцу. С увеличением числа гробниц в задней долине, на равнине перед нею возникли один за другим храмы для заупокойной службы по отошедшим богам, императорам, некогда управлявшим Египтом. Они были посвящены Амону, как государственному богу, и вместе с тем они носили эвфемистические имена, указывавшие на их заупокойную функцию. Так, например, храм Тутмоса III назывался «Даром Жизни». Архитектор Хатшепсут, Хапусенеб, бывший в то же время ее визирем, высек ее гробницу также в пустынной долине. С восточной стороны ее, сейчас же позади расположенного террасами храма, спускается в скалу на несколько сот футов под большим углом проход, оканчивающийся рядом покоев, из которых один заключал саркофаг, как ее, так и ее отца Тутмоса I. Но, вероятно, вследствие семейных распрей последний выстроил себе, как мы уже видели, собственную гробницу скромных размеров, и, без сомнения, он никогда не воспользовался саркофагом, сделанным для него его дочерью. Как бы то ни было, оба саркофага были расхищены в древности и не заключали никаких останков, когда были открыты в новейшее время.
Внимание энергичной царицы к мирным искусствам, ее деятельная забота о развитии богатств империи стали вскоре приносить свои плоды. Кроме огромных коронных доходов из внутренних источников, Хатшепсут получала также дань со своих обширных владений, простиравшихся от третьих нильских порогов до Евфрата. Она заявляла сама:
«Моя южная граница простирается до Пунта... моя восточная граница простирается до болот Азии, и азиаты в моей власти; моя западная граница простирается до горы Ману (заката)... Моя слава постоянно живет среди обитателей песков. Мирра из Пунта была доставлена мне... Все роскошные чудеса этой страны были доставлены в мой дворец за один раз... Мне привезли избранные продукты... кедра, можжевельника и дерева меру... всякое благовонное дерево Божественной Страны. Я получила дань из Техену (Ливии), состоящую из слоновой кости и семисот клыков, имевшихся там, множества пантеровых шкур, пяти футов длины, считая вдоль спины, и четырех футов ширины».
Очевидно, в Азии еще не произошло никаких серьезных волнений из-за того, что на престоле фараонов не было уже больше воина. Поэтому энергичная женщина начала употреблять свои новые богатства на восстановление древних храмов, которые, несмотря на то что уже минули два поколения, не были еще поправлены после того пренебрежения, в котором они находились при гиксосах. Она записала свое доброе дело в храме, высеченном в скале в Бени-Хасане, в следующих словах:
«Я восстановила то, что лежало в развалинах. Я воздвигла то, что оставалось неоконченным, с тех пор как азиаты были в Аваре, в Северной Стране, и среди них варвары, низвергая то, что было сделано, когда они правили в неведении Ра».
Уже прошло семь или восемь лет с тех пор, как она и Тутмос III вновь овладели престолом, и пятнадцать лет с тех пор, как они впервые захватили его. Тутмос III никогда не был назначен наследником престола, но на долю его жены выпала эта честь; теперь близилась тридцатая годовщина ее назначения, и она могла праздновать свой юбилей. Она должна была поэтому сделать приготовления для постановки двух обелисков, которыми обычно ознаменовывались подобные юбилеи. Об этом сама царица говорит нам:
«Я сидела во дворце. Я вспомнила о том, кто создал меня. Мое сердце побудило меня сделать для него два обелиска из сплава золота и серебра, острия которых сливались бы с небом».
Ее неизменный фаворит Сенмут был призван во дворец и получил приказание отправиться в гранитные каменоломни у первых порогов за двумя гигантскими продолговатыми глыбами для обелисков. Он набрал принудительным образом нужных рабочих и приступил в начале февраля пятнадцатого года правления царицы к работе. В начале августа, спустя ровно семь месяцев, он извлек из каменоломни огромные глыбы; воспользовавшись быстро прибывавшей в то время водой, он спустил их по реке и доставил в Фивы прежде, чем наводнение начало спадать. Царица выбрала затем необычное место для своих обелисков, а именно тот самый перистильный зал Карнакского храма, воздвигнутый ее отцом, где ее муж Тутмос III был назван царем по повелению Амона, несмотря на то, что для этого потребовалось удалить все кедровые колонны ее отца из южной половины зала и четыре из числа находившихся в северной половине, не говоря, разумеется, о том, что пришлось снять потолок, бывший над залом, и разрушить южную стену для пропуска обелисков. Они были богато покрыты сплавом золота и серебра, над чем потрудился Тутии. Хатшепсут говорит, что она отмеривала драгоценный металл целыми мерами, как мешки зерна, и это странное утверждение поддерживается Тутии, свидетельствующим, что по царскому повелению он насыпал в пиршественном зале дворца не менее двенадцати четвериков сплава золота и серебра. Царица с гордостью описывает их красоту:
«Их вершины из наилучшего сплава золота и серебра, какой только можно найти, видимы с обеих сторон реки. Их лучи затопляют Обе Страны, когда солнце восходит между ними, поднимаясь на горизонте неба».
Они возвышались так высоко над залом Тутмоса I, с которого была снята крыша, что царица сочла нужным высечь длинную клятву, где зовет всех богов в свидетели того, что каждый обелиск сделан из одного куска. Это были, поистине, величайшие обелиски, когда-либо воздвигавшиеся в Египте до того времени; они имели девяносто семь с половиной футов в высоту и весили каждый около 350 тонн. Один из них стоит еще и поныне, вызывая всеобщее удивление современных посетителей Фив. Хатшепсут в то же время воздвигла два еще больших обелиска в Карнаке, но они теперь погибли. Возможно, что она также поставила два других в своем ступенчатом храме, следовательно, в общем шесть, ибо она повествует в нем о перевозке по реке двух больших продолговатых глыб и изобразила это на рельефе, представляющем обелиски лежащими во всю длину огромной баржи, которую тащат тридцать галер, заключающих в общем около 950 гребцов. Но эта сцена может относиться к двум первым обелискам, когда их спускал по реке Сенмут.
Кроме обелисков, воздвигнутых в шестнадцатом году ее правления, мы узнаем о другом предприятии Хатшепсут того же года из рельефа в Вади-Магхаре, на Синайском полуострове, куда неутомимая царица послала горную экспедицию, которая возобновила там работу, прерванную вторжением гиксосов. Работы на Синайском полуострове продолжались под ее эгидой до двадцатого года ее царствования. В промежутке между этой датой и концом двадцать первого года, когда мы находим Тутмоса III единоличным правителем, великая царица, по-видимому, умерла. Если мы затратили некоторое время на описание ее сооружений и экспедиций, то это потому, что эта женщина жила в эпоху, когда военное дело представлялось невозможным для ее пола и великие дела могли совершаться ею лишь в области мирных искусств и предприятий. Как ни была она велика, ее правление было несомненным несчастьем, ибо падало на то время, когда египетское могущество в Азии еще недостаточно окрепло, и Сирия была готова каждую минуту к восстанию.
Тутмос III не отнесся рыцарски к ее памяти. Он слишком много вытерпел. В то время, когда он горел желанием вести свои войска в Азию, он должен был заниматься таким детским делом, как курение фимиама перед Амоном по случаю возвращения экспедиции царицы из Пунта, или же его неустанной энергии давали выход... в сооружении заупокойного храма царицы в западной фиванской долине. Принимая во внимание время, когда он жил, мы не должны слишком порицать его отношение к умершей царице. Вокруг ее обелисков, в зале ее отца в Карнаке, он велел построить каменную стену, закрывшую ее имя и сведения о том, что она воздвигла их, на их базе. Он всюду стер ее имя, и на всех стенах ступенчатого храма были уничтожены как ее изображения, так и ее имя. Все ее сторонники, без сомнения, бежали. В противном случае с ними скоро бы покончили. На рельефных сценах в том же храме, где Сенмут, Нехси и Тутии считали такой честью для себя фигурировать, их изображения и их имена были безжалостно уничтожены долотом. Царица пожаловала Сенмуту три статуи в фиванских храмах, и на всех их его имя было стерто; в его гробнице и на надгробной плите его имя исчезло. Статуя визиря Хапусенеба подверглась той же участи. Равным образом, побывали в гробнице Тутии и уничтожили там его имя. Не избежала того же и гробница Сенмена, брата Сенмута, а имя одного из их единомышленников, похороненного в соседней гробнице, было стерто настолько хорошо, что мы не знаем, кто это был. По приказанию царя побывали даже в отдаленном Сильсиле, с тем чтобы поступить та к же и с гробницей «главного управителя» царицы. И эти поврежденные памятники стоят по наше время мрачными свидетелями великой мести царя. Но в великолепном храме Хатшепсут ее слава все еще живет, и каменное ограждение вокруг карнакских обелисков обрушилось, являя взору гигантские каменные иглы, возвещающие современному миру о величии Хатшепсут.
1525 год до н. э. – умирает Тутмос II – четвертый фараон XVIII династии, наследник славы Яхмоса, освободителя Египта и созидателя империи. Умерев он оставил двух дочерей от своей единокровной сестры и священной супруги правительницы Хатшепсут и малолетнего сына Тутмоса от наложницы Исиды. Мальчика, вопреки традициям, требующим достижения им 12-ти летнего возраста, нарекли фараоном Тутмосом III.
Хатшепсут не стала препятствовать ранней коронации мальчика, ибо она сама фактически правила страной, но все же добилась не положенного ей при малолетнем, но уже интронированном фараоне титула – правительницы-регента. Скорей всего, могла иметь место борьба партий, в результате которой сошлись на компромиссном варианте – малолетнего Тутмоса объявят фараоном, а вдовствующую Хатшепсут – правительницей-регентом.
До трагедий и Анхесенпаамон еще столетия, до – полтора тысячелетия, но Хатшепсут хватило примеров Нитокрис и Нефрусебек. Почтеннейшая – так переводится ее имя – позаимствовала у своих предшественниц на троне великой страны Та-Кем и положительный, и отрицательный опыт.
В первую очередь она смогла понять, почему положение на троне двух предшествующих цариц Египта было таким шатким. После кончины фараона и в случае отсутствия наследника право вдовы на абсолютную власть формально не оспаривается, но… Священная правительница неминуемо оказывается зажатой в тисках придворных интриг со стороны ближних родственников покойного фараона – родных и двоюродных братьев, занимающих должности верховных жрецов и военачальников. Каждый из них жаждет власти, а путь к ней лежит через женитьбу на правительнице.
Если она откажет всем, враждующие представители царской семьи объединятся против нее одной. Если согласится и принимает предложение одного, то настраивает против себя остальных, в то-же время становясь для нового мужа помехой на пути к абсолютной власти.
Хатшепсут не повторила ошибку Нефрусебек и не вышла замуж повторно. Хотя, в принципе, она имела на это решение в значительной степени больше прав, да и грозило ей это меньшими последствиями – потому как Нефрусебек была просто вдовствующей правительницей-регентом, происходящей из знатного аристократического рода, но не из царской семьи.
Хатшепсут же, как и ее покойный царственный супруг и брат, была дочерью Тутмоса I, его прямой наследницей, как следствие, ее супруг, решись она выйти замуж, мог бы и не получить титула соправителя. Тем не менее Хатшепсут решила, что создавать собственными руками еще одного претендента на трон не следует, хотя риск и невелик. Вместе с тем она организует пышную церемонию, пройдя которую, приобретает титул жены бога. Хатшепсут объявила себя женой бога уже после смерти супруга-фараона. Неслыханно, но происхождение правительницы позволяет ей это.
Получив необходимый статус, Хатшепсут заручилась поддержкой жречества. И сделала следующий шаг: на третьем году правления практически без сопротивления жречества, скорей, при его поддержке, против воли армии (тут вновь играет роль ее происхождение) она объявила себя дочерью бога Амона-Ра. Согласно древнеегипетской мифорелигиозной традиции (особенно получившей развитие при XVIII династии и поздней), в момент зачатия наследника, которому в будущем суждено стать фараоном, сам бог Тайного Извечного Солнца – Амон – принимает облик фараона или же (в разных текстах и трактовках) вселяется в его тело и приходит к супруге.
«Имя дочери (долженствующей родиться) должно быть Хатшепсут… Она будет прекрасной царицей надо всей этой страною», – произносит величайший из богов Египта Амон-Ра при расставании с царицей Яхмос – так записано на стеле храма Амона в Дейр эль-Бахри.
В целом царица Египта Хатшепсут традиции не нарушила, хотя раньше этот мифопоэтический образ использовался только в отношении наследников мужского пола, но «тихий переворот» четвертого года правления Хатшепсут уже подготовлен. Она – правительница-регент, жена бога и дочь Солнца. И вот наступает момент кульминации, момент, которого никто не мог ожидать, за исключением части высшего жречества, поддерживающего Хатшепсут. 9-ти летнего Тутмоса III собираются лишить титула фараона, переведя в статус наследника и юного правителя, а Хатшепсут рассчитывают объявить священной правительницей, к тому же имеющей титулы жены бога и дочери Амона-Ра.
Но мудрая царица Хатшепсут понимает, что и со статусом священной правительницы, и со всеми титулами она останется только женщиной на троне, желанной добычей высшей египетской знати, а значит, придется принимать решение: идти по пути Нитокрис, лишаясь реальной власти, делясь ею с многочисленными советниками – представителями царской семьи из жречества и генералитета, или идти по пути Нефрусебек: получить все, но и рисковать всем, в том числе жизнью.
И царица разыгрывает свою главную карту, делает то, чего никто не ожидал. Еще при Тутмосе I ей было дано мужское тронное имя Мааткара – «истина, дух Солнца». Вопреки ожиданиям даже своих сторонников, она не объявила себя священной правительницей с высочайшими сакральными титулами. Она отказалась от них… и объявила себя фараоном Мааткара!
Изумленным жрецам выбора не остается, и они увенчивают голову Хатшепсут не короной священной правительницы и пекторалью жены бога, а двойной короной фараона Египта! Вся полнота власти сильнейшего в то время в мире государства сосредоточивается в руках одной женщины. Теперь власть женщины-фараона Хатшепсут пожизненная, а родственники Тутмоса II не могут претендовать на ее руку и статус соправителя. Женщина-фараон Хатшепсут обезоружила всех своих врагов.
Между тем, мальчик Тутмос III остался единственным полноправным наследником. Хатшепсут планировала позаботиться не только о себе, но и о стране: после ее смерти будет легитимная смена власти, наследник спокойно взойдет на трон и не будет множества претендентов, воюющих тайно или явно друг с другом, приводя Египет к катастрофе, как было после Нитокрис и Нефрусебек.
С течением времени постепенно взрослеющий и отстраненный от власти наследник – талантливый полководец, ученый и политик – превратится в ее злейшего врага, армия и жречество войдут в непрекращающийся десятилетний конфликт с административной аристократией. Но это будет потом, а пока женщина-фараон Хатшепсут одержала блестящую победу, добившись власти, которую не имела ни одна женщина, ни до, ни после нее, включая английских королев и русских императриц XVIII столетия. Победа, открывшая Хатшепсут путь к созиданию.
Сен-Мут был не только первый придворный архитектор фараона Мааткара. Доподлинно известно, что он был беззаветно влюблен в царицу и что женщина-фараон Хатшепсут в определенной мере отвечала на его чувства. Об этом может говорить хотя бы то, что она позволила Сен-Муту устроить себе гробницу прямо под своей усыпальницей. Но до какой степени глубока была их связь? Этого неизвестно.
Была ли способна царица пойти на такой риск подвергая себя смертельной опасности – стань их связь известной хотя бы среди знати, военного переворота было бы не избежать, да и само жречество смогло бы законно низложить ее за святотатство.
Опыт Клеопатры, рискнувшей всем и потерявшей все из-за любви, говорит о том, на что способна влюбленная женщина…
Но с глубоким сожалением мы вынуждены разочаровать читателя, принимающего версию наиболее смелых историков и египтологов о тайной и безумной страсти и чистой взаимной любви между женщиной-фараоном Хатшепсут и одним из величайших архитекторов, которого на стелах царицы сравнивали с самим великим Имхотепом, строителем пирамиды Джосера и основателем архитектурной науки (как и множества других – прикладных и фундаментальных), обожествленным еще при жизни и объявленным сыном бога Тота.
Двойная корона Хора Нармера, подарив Хатшепсут полную власть, отняла у нее первородное и незыблемое право любой женщины – право на любовь. Платить приходится за все, и ничто не дается даром. Чистая взаимная любовь Сен-Мута и царицы, скорей всего, не выходила за пределы платонических отношений. Это подтверждается множеством фактов. Прежде всего, после смерти Хатшепсут и восхождения Тутмоса III на трон Сен-Мут по-прежнему оставался придворным архитектором и подготовил для нового фараона проекты двух величайших строек: древней плотины на Асуане, остатки которой скрыты под водами современного Асуанского водохранилища, и древнего Суэцкого канала.
Даже тайная, оберегаемая личной охраной Хатшепсут и преданным ей жречеством связь с Сен-Мутом непременно всплыла бы после ее смерти, и на архитектора обрушился бы гнев нового фараона. Но Сен-Мут продолжил служить государству, умер своей смертью и его похоронили со всеми почестями в своем склепе, прямо под усыпальницей своей возлюбленной.
Но ничтожная возможность того, что их связь осталась тайной или же Тутмос пощадил Сен-Мута, остается: все-же фараону необходим был талантливый архитектор. Возможно, его обида на Хатшепсут, узурпировавшую власть и отнявшую у талантливого полководца его законный трон, не распространилась на великого архитектора, виновного только в том, что он любил… Но мы никогда не сможем узнать тайну любви Хатшепсут.
Тутмос III, правивший Египтом в 1479–1425 годах до н. э. и еще при жизни прозванный Мудрым и Воителем, пожалуй, стал одним из величайших, если не величайшим фараоном в египетской истории. Он совершил 17 военных походов, не проиграв ни одной из своих 82 битв. При нем построили Суэцкий канал, но он был засыпан в IX столетии до н. э. великим ассирийским завоевателем Ашшурбанипалом: в первой экспедиции в Египет он рискнул переправлять через канал свое двухсоттысячное войско вплавь – и потерял треть его от стрел метких лучников Та-Кем и крокодилов, терзавших всадников и лошадей, а его десантный флот был попросту раздавлен грозными осадными пентаремами, которые впервые стал строить именно Тутмос III.
Тутмос Воитель захватил Ливию, Нубию и Сирию. Хатти, Вавилон и Индия платили ему колоссальную дань. При нем было совершено первое кругоафриканское морское путешествие, и карты Тутмоса, благодаря знанию астрономии египетскими жрецами, по точности превосходили карты Геродота! Его воины впервые вышли к побережью Тихого океана, за 1200 лет до . Громадные десантно-боевые пентаремы сокрушили десятки форпостов народов моря, в связи с чем , входившие в этот союз, основали в Палестине оседлое государство, отказавшись от пиратства и противостояния Египту, и стали вассалами Тутмоса.
При нем корабли Египта впервые смогли достичь берегов Южной Америки и привезти после походов десятки тонн золота и сакральный наркотик местных племен, использовавшийся и для местного наркоза при операциях, – кокаин, точней, сырье – неочищенную сушеную концентрированную пасту листьев коки. После этого ее находили во многих гробницах жрецов и лекарей, и это является основным доказательством плавания моряков Тутмоса в Южную Америку, потому как кока не растет больше нигде…
Слава Рамзессидов, Нехо II и Анхшеншонка была обеспечена завоеваниями и мирным трудом Тутмоса Мудрого-Воителя. Так что строительству и торговым связям Тутмос, вопреки распространенному мнению, уделял не меньше внимания, чем завоеваниям. Военные походы и строительство, говоря современным языком, стратегически важных объектов утроило египетскую казну, даже по сравнению с удвоенной относительно предшественников казной Та-Кем при Хатшепсут.
Вспомним женщину-фараона Хатшепсут. По количеству проведенных благих реформ ее царствование превосходило многих фараонов. И не она ли своим мудрым управлением подготовила победы Тутмоса III?
Елена Рерих
В середине своего царствования (а вовсе не сразу по восхождении на трон, согласно распространенной версии) Тутмос стер с хронологической стелы картуш фараона Мааткара. Кстати, на вполне законном основании: с точки зрения миропорядка Маат, Хатшепсут была не только узурпатором, но и святотатцем, посягнувшем на Извечную Гармонию. Не избежал мести фараона и Дезер-Дезеру – погребальный храм Хатшепсут. Конечно, Тутмос не посмел совершить кощунство и разрушить великий храм, но осирические статуи Хатшепсут были обезличены, барельефы храма, изображающие основные деяния Мааткара, сбили.
Тутмос лишил ненавистную мачеху-узурпатора не только памяти, но и достойной фараона загробной жизни. Но… мачеху ли? Еще одна тайна Хатшепсут – тайна ее родства с одним из величайших фараонов. Тутмос III Мудрый-Воитель имел еще одно сакральное имя, как и все фараоны. Си-с-Асет-Ра – сын Исиды и Солнца.
Греческие историки поздней античности на свой лад назвали его Сизострисом, при этом по ошибке присвоив этот титул Рамзесу II Великому (который, кстати, имел вовсе другое сакральное имя – Рам-зес-Мери-Амон-Усер-Маат-Ра), объединив военные победы и мирное строительство двух великих фараонов, присвоив Рамзесу походы на Вавилон и Индию, которые совершил Тутмос тремя веками ранее, и датировав царствование Рамзеса XV веком до н. э. – временем правления Тутмоса III.
Эта ошибка не была замечена историками XVII–XIX столетий, вплоть до расшифровки Шампольоном древнеегипетского языка, после чего по переводам стел и барельефов были восстановлены исторические факты.
Надписи на уцелевших барельефах Хатшепсут называли Тутмоса сыном Исиды. Барельефы Тутмоса Мудрого также называют его Си-Асет (сын Исиды), что отражается и в его сакральном имени. Но пресловутой и неизвестной наложницы Исиды, которая, по официальной версии, родила Тутмоса от его отца – Тутмоса II, могло и не существовать вовсе! На храмовых надписях правления Тутмоса II нет никаких упоминаний о «наложнице Асет»! Это ставит множество вопросов, но на некоторые из них можно найти ответ.
Во-первых, Хатшепсут было выгодно объявить Тутмоса III побочным сыном покойного мужа, тем самым подорвав его права на трон, тем более если он в действительности был ее родным сыном. Не менее выгодно было, как ни парадоксально, после смерти Хатшепсут и Тутмосу III отречься от своей матери-отступницы, упоминания о которой он попытался полностью стереть из истории. Ведь Си-Асет означает прежде всего – сын богини Исиды, а не сын неизвестной истории наложницы. Тутмос объявил себя сыном фараона, в которого вошел дух солнечного божества и самой богини Исиды – жены Осириса и матери великого Хора!
Это подтверждается и сакральным интронационным именем Тутмоса: Си-с-Асет-Ра – сын богини Исиды и самого Солнца. Эта тайна разрешима только на уровне гипотез, но все же, скорей всего, Тутмос был сыном царицы и фараона. Сначала Хатшепсут подорвала права наследника, придумав несуществующую наложницу, а после ее смерти новый фараон, воспользовавшись той же легендой, объявил себя сыном богини, а не проклятой узурпаторши, посягнувшей на священные традиции. Но достоверного подтверждения, как, впрочем, и опровержения этой гипотезы нет.
Рамзес II Великий восстановил на своей новой хронологической стеле картуш Хатшепсут, уважая ее как великую правительницу. Он восстановил также картуш Тутанхамона, стертый Эйе, но еретик Эхнатон и сам Эйе – святотатец и цареубийца – были навсегда прокляты. Рамзес восстановил и Священнейший храм, разрушенный землетрясением, но сбитые лица и барельефы так и остались не восстановлены.
Память о мудрой правительнице пережила тысячелетия, Клеопатра и совершили акт поклонения «мудрейшей из женщин» в ее погребальном храме. Скоро он будет полностью восстановлен, включая барельефы и лики осирических статуй фараона Мааткара. Это значит, что женщина-фараон Хатшепсут останется в памяти потомков не только одним из великих правителей Египта, но прежде всего величайшей женщиной.
С.Реутов
Она не была первой женщиной-фараоном, но она стала Лучшей. Благодаря этой сильной женщине Египет на протяжении 22 лет находился в своем расцвете. Правление Хатшепсут во многом считается особенным. Вопрос в том, как женщина могла в течении стольких лет держать власть в своих руках в обществе, в котором господствовал патриархат?
Женщина в древнем Египте имела больше прав и преимуществ, по сравнению с представительницами своего пола в таких странах, как Месопотамия или Греция. Египетская женщина могла иметь собственное имущество, занимать государственные посты и получать наследство от родителей или мужей, более того, в случае оспаривания какого-либо вопроса, женщине давалось право участия в суде и защиты своих прав. Основываясь на этих фактах, кажется абсолютно естественным, что женщина имела права, позволявшие ей иметь самостоятельную жизнь и решения, а также занимать ответственные посты в обществе, в отличие от таких же женщин в Греции, чьей территорией господства мог считаться только дом.
Социальный климат Египта, где женщина имела много прав и свобод, по сравнению с законами других стран, позволил некоторому числу цариц, правивших до и после Хатшепсут, получить влияние над царством в качестве регентов. Хатшепсут предшествовали несколько безусловно влиятельных цариц Семнадцатой династии. Тетишери, Аххотеп II, Яхмос-Нефертари имели определённый контроль над Египтом, следуя одна за другой, они сохраняли стабильность в стране. Они вели политику, похожую на политику Хатшепсут, считающейся самой экстраординарной женщиной, когда-либо носившей титул Фараона Верхнего и Нижнего Египта.
Тутмос
Хатшепсут была дочерью Тутмоса I и царицы Яхмос. Когда Тутмос умер, трон унаследовал его сын, Тутмос II , который также являлся сводным братом Хатшепсут. В соответствии с традицией Египетских королевских семей, Фараон, унаследовав трон, должен был жениться на старшей дочери своего отца, которой была Хатшепсут. Предполагается, Тутмос II умер в 1479 г.до н.э. и после него Фараоном стал Тутмос III. Тутмос III, был слишком маленький тогда, чтобы править самостоятельно, и его тётя, Хатшепсут, стала его регентом. Тутмос III и Хатшепсут правили вместе до 1473 г.до н.э., когда она провозгласила себя Фараоном.
Хатшепсут использовала несколько стратегических приёмов, чтобы легализовать себя в роли Фараона. В храме Хатшепсут в Дейр эль-Бахри, возле Луксора в Долине царей, рождение и коронация царицы изображены на фресках и других предметах искусства. Благодаря этому ресурсу учёные смогли узнать, что, чтобы сделать своё правление законным, Хатшепсут утверждала, что бог Амон-Ра посетил её мать, когда та была беременна. Такое утверждение делало Хатшепсут божественным ребёнком. Утверждение о возможной божественности Хатшепсут даёт основания думать, что царица имела определённое влияние в жреческих общинах Египта. Поддержка жречества способствовала узакониванию правления Хатшепсут. Кроме того, царица использовала некоторые атрибуты мужского внешнего вида, включая фальшивую бороду, мужскую одежду, а также требовала изображать себя, как мужчину, что давало повод ее врагам использовать ее "мужественную экстравагантность" в качестве оружия против нее, однако она умудрилась преподнести жрецам свои причуды как следствие того, что она занимала мужскую должность в обществе.
Она взяла себе новое имя - Мааткара, переводящееся как Истина (маат) — двойник (ка) бога Солнца (Ра). Ключевое слово здесь — маат — «древнее египетское выражение порядка и правосудия, которое было установлено богами. Поддержание и увековечивание маат (Маат - Богиня-олицетворение миропорядка и истины. Почиталась как дочь и око бога Ра, участвовала вместе с ним в сотворении мира из хаоса. Жена бога Тота. В загробном суде Осириса при взвешивании сердца покойного на чашу весов клали перо Маат. Символ Маат и ее иероглиф — страусиное перо. Центр культа Маат находился в Фиванском некрополе.), как гарантии процветания и стабильности страны, требовали законного фараона, который мог взаимодействовать (как это могли только фараоны), непосредственно с богами. Своими поступками, в частности архитектурной программой, фараоны подтверждали, что маат была установлена; строительные планы Хатшепсут были весьма честолюбивы. Она начала с воздвижения двух обелисков высотой 29,5 м. в большом комплексе храма Амона в Карнаке. Рельефы, изображающие это событие, показывают пару колоссальных «игл», каждый весом приблизительно по 450 тонн, буксируемых по Нилу 27-ю судами, укомплектованными 850 гребцами. Посвященные богу солнца, они были вложены словно в ножны в мерцающий электрум — сплав золота и серебра. Хатшепсут, безусловно, выполнила свою программу государственных работ на территории страны, но это было сконцентрировано, в основном, в области вокруг Фив, династического и теологического центра династии Тутмосидов, где она построила сеть внушительных процессионных дорог и святилищ. Называя себя Мааткара, Хатшепсут вероятно заверяла своих людей, что они имели законного правителя на троне.
Самый надёжный источник, изображающий в деталях жизнь и достижения Хатшепсут -её храм в Дейр эль-Бахри. Храм Хатшепсут, который носил имя “дже-сер-джесеру”, или “самый возвышенный из возвышенных”, является, без сомнения, наиболее внушительным сооружением Западных Фив.
Строительство храма Хатшепсут заняло пятнадцать лет, между 7-м и 22-м годами ее правления, но исследование памятника, которое проводится по сей день, выявило, что первоначальный проект претерпел значительные изменения в ходе строительных работ — возможно, строители наткнулись на место более раннего незаконченного сооружения, но точной информации об этом нет. Место, избранное Хатшепсут для своего храма, было результатом точных стратегических расчетов — храм был расположен не только в долине, которая считалась священной уже более 500 лет и была посвящена богине, связанной с загробным миром, но и на оси карнакского храма Амона, и, наконец, он стоял на расстоянии всего лишь нескольких сотен метров по прямой от гробницы, которую царица повелела соорудить для себя в Долине Царей с другой стороны горы.
Отсюда начиналась обрамленная двумя рядами сфинксов дорога процессий, которая вливалась в первый двор, ограниченный на западе портиком с 22 колоннами, по бокам с двумя осирическими колоссами, представлявшими царицу и украшенными барельефами, которые в южной части (портик обелисков) иллюстрировали перевозку двух больших гранитных обелисков из Асуана и их воздвижение в карнакском храме, а в северной части (портик охоты) — ритуальные сцены охоты и рыболовства. От первого двора ко второму двору и к верхней террасе ведут два последовательных пандуса, ограниченные с запада портиками. Промежуточный портик фланкирован двумя часовнями, расположенными к югу и северу от него и посвященными соответственно Хатхор и Анубису.
На стене этого портика полихромные барельефы иллюстрируют два наиболее значимых события правления царицы: в южной части (портик Пунта) можно видеть иллюстрации к экспедиции в Пунт и в северной части (портик рождения), представлено божественное происхождение Хатшепсут — ее зачатие от бога Амона в образе ее истинного отца Тутмоса I.
Хатшепсут, обладавшая властью, и достойная гордости женщина, таинственно исчезла, возможно в 1458г.до н.э., когда Тутмос III возобновил себе титул Фараона. Её мумия никогда не была найдена, и многие её изображения и надписи с именем были уничтожены по приказу Тутмоса III, который ненавидел само ее имя, и, вероятно, убив ее, пытался вылечить свое раненое мужское самолюбие, пытаясь добраться до нее даже после смерти.
Хатшепсут сегодня
По мере распространения феминистических идей интерес к Хатшепсут только возрастает, особенно в связи с тем фактом, что первая великая женщина в истории сумела отстранить от власти первого великого завоевателя. Постепенно, она становится элементом популярной культуры на Западе — умная и энергичная, но вместе с тем женственная и хрупкая, Хатшепсут была наделена незаурядными политическими и аналитическими способностями, и, кроме того, она была весьма привлекательна внешне.
Хатшепсут посвящено несколько книг (как беллетризованных биографий типа «Хатшепсут» Эвелин Уэллс, так и художественных романов, например, «Дочь Амона» Мойры Калдекотт). Большинство из них вносит приключенческие элементы в жизнеописание царицы, изображаемой в качестве прекрасной миролюбивой женщины. С ними контрастирует роман Элоизы Джарвис Макграу «Мара, дочь Нила», эксплуатирующий устаревшую точку зрения на Хатшепсут как «злую мачеху Тутмоса». Роман посвящён борьбе странного союза рабыни Мары и аристократов против «узурпаторши», растрачивающей государственные средства на постройки и содержащей Тутмоса III в качестве пленника в собственном дворце.
В честь Хатшепсут назван открытый Корнелисом Иоганнесом Ван Хоутеном, Ингрид Ван Хоутен-Грёнвельд и Томом Гехрельсом в 1960 году небольшой астероид 2436 Хатшепсут, входящий в пояс астероидов. В популярной культуре, Хатшепсут — лидер Египта в новейшей пошаговой стратегической компьютерной игре «Цивилизация IV» (в предыдущих версиях игры египетскую цивилизацию возглавляли Рамсес II и Клеопатра VII). Хотя до этого момента не было поставлено ни одной художественной постановки о Хатшепсут или Тутмосе III, однако написанный к фильму «Дочь Ра» сценарий получил несколько наград, и его авторы пытаются найти спонсоров для экранизации
Оригинал записи и комментарии на
Древняя столица Египта Фивы славилась своими архитектурными шедеврами. Ее симметрично расположенный комплекс храмов можно разделить на две части: на восточном берегу Нила обосновались мирские постройки – дома, дворцы, храмы (в Карнаке и Луксоре), на западном же берегу все было посвящено умершим – пирамиды , некрополи, заупокойные храмы. В этом царстве мертвых особой популярностью пользовались храмы Абу-Симбел (храм Рамсеса II ) и, собственно, заупокойный храм Хатшепсут в Луксоре.
После смерти фараона Тутмоса II власть приняла на себя его жена Хатшепсут, забрав это право у истинного преемника Тутмоса III . С началом правления она сразу же взялась за грандиозные строительные работы.
Постройка заупокойного храма царицы Хатшепсут началась еще при ее жизни. Строительством этого величественного сооружения руководил архитектор Сенмут. В настоящее время местность, где расположен храм Хатшепсут в Египте, называется Дейр эль-Бахри. Место было выбрано недалеко от храма Ментухотепа I , являющегося родоначальников XVIII династии фараонов. Возможно, этим Хатшепсут хотела почеркнуть свое право на захваченный трон. После окончания работ скальный храм Хатшепсут в Луксоре превзошел все существующие подобные древнеегипетские сооружения – его размеры, архитектура и украшения поражали современников.
К святилищу храма царицы Хатшепсут в Дейр эль-Бахри, вырубленному в скале, ведут три ступени, соединенные пологими пандусами. Ступени представляют собой террасы, на которых в прошлом располагались растения, деревья и пруды. По дороге к храму путника сопровождали ярко раскрашенные сфинксы, с головами Хатшепсут в образе Осириса.
Самая нижняя ступень обнесена стеной, украшенной соколами. В конце этой террасы расположен портик с 22 колоннами и разделяющим их пандусом. В былые времена здесь размещались львиные фигуры и огромные статуи царицы Хатшепсут. На этом же ярусе есть изображения, повествующие о позабытых военных парадах и строительных работах.
Второй ярус храма царицы Хатшепсут в Луксоре в чем-то повторяет нижнюю ступень – здесь так же присутствует портик и пандус, ведущий на ступень выше. Раньше здесь был размещен пруд с деревьями. Рельефы этого уровня рассказывают про жизнь самой царицы Хатшепсут, про организованную ей экспедицию в страну Пунт (восточные африканские поселения). Лестница содержит фигуры кобр с соколами на спине. Кобры – символ Верхнего Египта, Сокол – Нижнего, вся композиция символизирует единство большого государства. Здесь же снова попадается несколько сфинксов.
Хатшепсут в образе Сфинкса
Самый верхний ярус предназначен непосредственно для проведения ритуалов. Вход в вырубленное в скале святилище Хатшепсут некогда украшал портик с огромными статуями царицы, которые были заметны даже для проплывающих на Ниле кораблей.
Вход в Святилище
За входом располагалась сложная система скальных подземных залов, обильно украшенных лучшими материалами древности. Так, например, главная дверь была выполнена из черной меди с вставками из золота и серебра. Здесь же снова размещались статуи Хатшепсут-Осириса.
Осирическая Хатшепсут
Всего в храме царицы Хатшепсут в Фивах раньше находилось около 200 статуй, из которых 140 были сфинксами. Скульптуры храма представляют царицу в трех образах – фараон, Осирис и сфинкс. Особое внимание при их создании уделялось воспроизведению детального образа царицы, поэтому в наше время можно точно представить, как она выглядела.
Но всей этой красоте суждено было жить недолго. После прихода к власти истинного наследника Тутмоса III , было приказано уничтожить все, что напоминало об узурпаторе. Такой репрессии подвергся и скальный храм Хатшепсут, в котором все скульптуры были разрушены и закопаны недалеко от храма. И лишь много столетий спустя археологам удалось восстановить картину былого величия храма и представить его на суд туристам и прочим любителям древности.
