Атласов Владимир Владимирович (около 1661–1711), землепроходец, казачий голова, первый исследователь Камчатки, один из первооткрывателей Курильских островов.
Службу начал в 1682 году в Якутске. До 1689 года собирал ясак в бассейне реки Алдан и по рекам Уда, Тугур и Амгунь (левый приток Амура), до августа 1694 года - по рекам Индигирка, Колыма и Анадырь. Из похода по восточной части Чукотского полуострова (лето 1692 года) доставил краткие сведения о Чукотке, Аляске и об эскимосах.
В августе 1695 года был назначен приказчиком Анадырского острога. Во время камчатского похода (конец декабря 1696 года - середина июля 1699 года) прошел сушей почти все западное побережье полуострова Камчатка (1100 километров), не дойдя 100 километров до мыса Лопатка. К концу лета 1698 года вышел к побережью Тихого океана у 51° 21′ с. ш. (мыс Инканюш). Собрал первые сведения о вулканах, в том числе о высочайшей в Евразии и о многочисленных минеральных источниках.
В середине 1700 года вернулся в Якутск и был отправлен с докладом в Москву. В Тобольске вместе с С. Ремезовым составил один из первых чертежей Камчатки. В Москве Атласов представил ряд "скасок" (сохранились две) с первыми точными сведениями о природе и населении Камчатки, ее животном и растительном мире, о морях, омывающих полуостров, их ледовом режиме.
За успешный поход, закончившийся присоединением Камчатки к России, Атласову был присвоен чин казачьего головы и выдана награда в размере 100 рублей. Эти деньги он истратил на товары, взятые со склада недавно умершего купца. Наследники покойного подали на Атласова жалобу, и он на четыре года был посажен в тюрьму. После освобождения (1707) был направлен приказчиком на Камчатку. В этой должности он пробыл всего полгода. Взбунтовавшиеся служилые люди посадили Атласова в темницу, из которой он бежал и до января 1711 года находился в Нижнекамчатске, где во время очередного мятежа казаков был убит.
Атласов (по некоторым документам, Отласов), Владимир Васильевич (год рождения неизвестен ок. 1661/64 – 1711) – русский землепроходец, сибирский казак. В 1672 Атласов был взят для «прииска новых земель» и сбора ясака на «цареву службу» в Якутске. В 1695 был послан «прикащиком» в Анадырск. В 1697-99 совершил походы по Камчатке. Атласов «объясачил» (обложил данью) местные народы и оформил присоединение Камчатки к Московским землям.
Оставленные Атласовым описания («скаски») по ценности имеющихся в них географических и этнографических материалов намного превосходят отчеты других землепроходцев. В «скасках» Атласова помещены первые обширные и достоверные сведения о природе Камчатки и населяющих ее народностях и племенах, приведены материалы о Чукотке, Аляске и первые сведения о Курильских о-вах и Японии. Был убит в 1711 г. во время бунта служилых людей на Камчатке.
Именем Атласова названы: бух. Атласова (Курильские о-ва), влк. Атдасова (Курильские о-ва).
Владимир Атласов занимает видное место среди русских землепроходцев. В 1606 г. во главе отряда казаков он совершил поход на Камчатку и этим в основном завершил открытие русскими Сибири, впервые сообщив вполне достоверные сведения о природе и населении полуострова.
Как и большинство отважных русских землепроходцев, Атласовы были выходцами из северных районов Европейской России. Не от хорошей жизни семья Владимира Атласова покинула Усолье Камское и переселилась на жительство в Сибирь. Негостеприимно встретил их суровый край. Нужда и тут гнала Атласовых все дальше вглубь Сибири. Молодые годы Атласова прошли в скитаниях по городам и острогам, расположенным по берегам великой Лены. До поступления «на государеву службу» в якутский гарнизон он промышлял соболя в окрестностях.
На новом поприще молодой казак отличался выносливостью, храбростью, находчивостью и смекалкой. Эти качества, да к тому же и недюжинные организаторские способности заметно выделяли Атласова из среды казаков. Не раз посылали его в Москву сопровождать драгоценную «государеву соболиную казну». Для этой поездки, в условиях почти полного бездорожья, через горные перевалы и по порожистым притокам Енисея и Оби, отбирались лишь самые крепкие и выносливые казаки.
Участвовал В. Т. Атласов и в походах к востоку от Якутска, на побережье Охотского моря, служил на реке Мае и вдоль южных границ Якутского воеводства, в Даурии, где собирал ясак с народов, населявших этот обширный край.
Якутский воевода заметил Атласова и, присвоив ему звание пятидесятника, в 1695 г. назначил приказчиком в один из самых отдаленных острогов – в «захребетный край» на реке Анадырь. Воевода дал новому начальнику Анадырского края обычный в таких, случаях наказ: «изыскивать новые землицы».
Во главе отряда, состоявшего из 13 казаков, в конце лета 1695 г. Атласов выступил в тяжелый и опасный поход на крайний северо-восток, в Анадырск. К месту назначения отряд прибыл только спустя восемь месяцев, 29 апреля 1696 г.
Из рассказов бывалых казаков Атласов узнал, что где-то на юге лежит обширная земля. Тогда он собрал среди местного населения нымылднов (коряков) и юкагиров сведения об этой большой и богатой пушниной стране, первые слухи о которой принес в Якутск еще . Для проверки противоречивых сведений, сообщенных побывавшими на Камчатке казаками, посылался отряд казаков под начальством , который, достигнув Камчатки и побывав в ее северной части, собрал ясак с местного населения и вскоре возвратился в Анадырь. Морозко оставил на Камчатке небольшой отряд казаков и тем самым положил начало постоянным русским поселениям в этом краю.
Окрыленный успехами разведывательного похода Морозко, Атласов собрал отряд в 60 казаков, да еще взял столько же юкагиров, и 14 декабря 1696 г. выступил в поход, имея целью пройти и окончательно присоединить к Русскому государству камчатские земли. В то время отряд в 120 человек для слабонаселенного крайнего северо-востока страны был крупной военной силой. Уводя с собой большую часть казаков, Атласов ставил Анадырский острог под угрозу нападения юкагир и чукчей. И только успех камчатского похода Атласова предотвратил восстание ясачного населения.
Перевалив через Налгимский хребет, отряд вышел на реку Пенжину и вскоре достиг ее устья. Здесь встречались крупные нымыланские селения, а несколько дальше жили олюторы, которые еще никогда не видели русских. Далее отряд Атласова пошел вдоль берега Пенжинского залива по дороге, проложенной уже Морозко. Вначале казаки двигались вдоль западного побережья полуострова, затем часть их перебралась на восточное и вышла на реку Камчатку.
Дойдя до реки Голыгиной, Атласов внимательно осмотрел морской горизонт к югу от Камчатки и заметил, что «за перелевами как будто острова есть». Он видел, по всей вероятности, остров Алаид, один из вулканов Курильских островов.
С трудом преодолевая многочисленные реки, болота и лесистые горы, отряд Атласова прошел затем на реку Камчатку. Здесь, в долине реки, были селения, жители которых находились на чрезвычайно низком культурном уровне. Атласов о них рассказывал: «А юрты у них зимние – земляные, а летние на столбах, вышиною от земли сажени по три, намощено досками и покрыто еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам».
На реке Камчатке Атласов заложил острог, назвав его Верхне-Камчатским. Здесь он оставил 15 служилых людей, которые, прожив в остроге около трех лет и не получая из Анадырска никакой помощи, отправились на север, но по дороге все погибли в бою с нымыланами.
Вернувшись в Анадырь, Атласов вскоре отправился в Якутск, куда прибыл летом 1700 г., доложив воеводе, о приведении новой земли Камчатки «под высокую государеву руку». Воевода направил Атласова, вместе с привезенными им дорогими камчатскими и чукотскими мехами, в Москву. Здесь, в Сибирском приказе, значение камчатского похода было оценено: Атласова пожаловали званием казачьего сотника и щедро наградили.
В Сибирском приказе записали красочные и достоверные рассказы Атласова о природе и богатствах новых земель. Так как Атласов был очень наблюдательным человеком, эти его «скаски» имеют не только исторический интерес, но и являются яркими, не лишенными художественности географическими описаниями: «а от устья идти вверх по Камчатке реке неделю есть гора – подобна хлебному скирду, велика гораздо и высока, а другая близ ее ж – подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево. А сказывают камчадалы: буде человек взойдет до половины той горы, и там слышит великий шум и гром, что человеку терпеть невозможно: ...А зима в Камчатской земле тепла против московского, а снеги бывают небольшие, а в Курильских иноземцах снег бывает меньше... А солнце на Камчатке бывает в день долго, против Якуцкого блиско вдвое...
А в Камчатской и в Курильской земле ягоды – брусница, черемха, жимолость – величиною меньши изюму и сладка против изюму... Да ягоды ж растут на траве от земли в четверть, а величиною та ягода немного меньше курячья яйца, видом созрелая зелена, а вкусом что малина, а семена в ней маленькие что в малине... А на деревьях никакова овоща не видал...
А деревья ростут кедры малые, величиною против мозжевельнику, а орехи на них есть. А березнику, лиственничнику, ельнику на Камчатской стороне много, а на Пенжинской стороне по рекам березняк да осинник...
Коряки пустобородые, лицом русоковаты, ростом средние,.. а веры никакой нет, а есть у них их же братья шеманы – вышеманят, о чем им надобно, бьют в бубен и кричат...
А в Камчадальской и Курильской земле хлеб пахать мочно, потому что места теплые и земли черные и мягкие, только скота нет, и пахать не на чем, а иноземцы ничего сеять не знают.
А руды серебряные и иные какие есть ли, того не ведает, и руд никаких не знает...»
Снова Атласов появился на Камчатке только в 1707 г., когда она была уже прочно закреплена за Россией. Его назначили камчатским приказчиком.
Долгое время Атласов считался «первооткрывателем Камчатки». Позднее было установлено, что коч в его плавании вокруг северо-восточной оконечности Азии, был в 1648 г. у восточного берега Камчатки и что Попов зимовал здесь. Кроме того, установлено, что позднее Попова, но до Атласова на Камчатке побывали анадырские казаки, в том числе и упомянутый Лука Морозко.
Это не умаляет заслуг Атласова, который открыл Камчатку в полной мере, закрепив ее за Россией и сообщив о своем открытии в Москву. Кстати, Атласов был первым, сообщившим о существовании северных Курильских островов.
Заслуги Атласова заключаются не только в присоединении новых камчатских земель к России, но также и в том, что он был первым исследователем природы этого своеобразного и богатого края. По словам , «ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII века, не исключая и самого Беринга, не дает таких содержательных отчетов, какими являются «скаски» Владимира Атласова».
Список литературы
Соловьев А. И. Владимир Тимофеевич Атласов / А. И. Соловьев, Г. В. Карпов // Отечественные физико-географы и путешественники. – Москва: Государственное учебно-педагогическое изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1959. – С. 39-42.
Как казаки Камчатку воевали
Биография казацкого атамана Владимира Атласова, завоевавшего в тяжелых боях с ительменами и коряками полуостров Камчатку, способна превзойти по динамике сюжета самую бурную биографию любого из конкистадоров или покорителей Дикого Запада. За каких-нибудь два с половиной года Атласов присоединил к владениям Московской Руси богатейшие земли, превышающие по площади в два с половиной раза территорию современной Франции. Гибель «камчатского Ермака», как назвал казацкого первопроходца поэт Александр Пушкин, была предопределена не его военным поражением, а бездарным администрированием воеводства Якутского острога.
Подвиг атамана Камчатого
В петербургской России весь ХVIII и половину ХIХ века было как-то не принято изучать национальное историческое наследие Сибири и Дальнего Востока. Если этим благородным делом и пытались заниматься, то делали это, как ни странно, либо этнические немцы, либо украинцы (называемые в то время малороссами), либо ссыльные в Сибирь русские дворяне, набравшиеся, наконец, от пребывания в имперских кандалах «русского духа».
Ситуация с изучением исторического наследия Русской Азии начинает существенно меняться в позитивную сторону только во второй половине ХIХ века. Именно в этот период в научный оборот попадает колоссальная по значимости информация из документов Разрядного и Сибирского приказов Московии конца ХVI - первой половины ХVII вв.
Огромную часть работы по раскрытию для научной мысли аутентичных исторических источников поздней Московии сделал историк-архивариус Николай Николаевич Оглоблин, потомок запорожского полковника Степана Оглобли. Получив образование в Киевской духовной академии и археологическом институте, Николай Оглоблин переезжает в Москву и без малого четверть века трудится над составлением описей-обозрений старинных документов Разрядного и Сибирского приказов.
Преимущественно благодаря трудам Николая Оглоблина, издавшего в 1894 году книгу «К биографии Владимира Атласова» - первое исследование нелегкой судьбы камчатского атамана, мы имеем более-менее подробные представления о том, как шло завоевание «землицы камчатской».
О начальной биографии Владимира Атласова известно немного. У разных исследователей называются не только разные даты рождения великого казака, но и разные его отчества - Тимофеевич, Васильевич и Владимирович. За подлинно достоверный факт можно признать, по-видимому, только его донское казацкое происхождение. Атласов родился близ Якутского острога, который был населен во второй половине ХVII века казаками, вышедшими преимущественно с Дона.
Казаки рано взрослели: уже в двадцать с небольшим лет Владимир Атласов стал ходить с казацкими отрядами в ясачные и промысловые рейды на побережье Охотского моря. С 1682 по 1688 гг. будущий первопроходец Камчатки побывал в военных экспедициях несколько раз.
Атаманские качества Владимира Атласова тоже проявились рано. Уже в 1688 году он был назначен приказчиком (практически воеводою) Анадырского острога. Здесь он пробыл шесть лет, а в 1694 году вернулся в Якутск с ясачной казной. Сразу же по прибытии в острог, Атласов стал убеждать местного воеводу Ивана Петровича Гагарина отправить военную экспедицию для завоевания земель, лежащих по побережью Берингова моря южнее Анадыря. Атласов рассказывал, что по собранной им информации в двадцати днях пути от Анадыря начиналась какая-то большая, очень богатая пушниной и рыбой земля, уходящая далеко на юг.
Атласов не был первым, кто рассказал якутским администраторам о богатстве Камчатки. Еще в период с 1658 по 1659 год донской казак Иван Иванович Камчатый нашел сухопутный путь в эту неизведанную страну. Из охотской Гижиги Камчатый прошел западным берегом полуострова до реки Лесной, впадающей в залив Шелихова. По этой реке казаки Камчатого поднялись вверх - вплоть до Срединного хребта, перевалили на его восточный склон и спустились по реке Караге к Карагинскому заливу.
На побережье этого залива атаман Камчатый не нашел залежек моржа (а отыскивалась именно моржовая кость), но зато получил достоверные сведения от местных аборигенов-коряков о наличии на юге какой-то многоводной земли. Вернувшись в Гижигу, Иван Камчатый немедленно стал собирать новую экспедицию на юго-восток.
В 1660-1661 годах, пройдя на юг вдоль склонов Срединного хребта, атаман Камчатый открыл многоводную, изобилующую рыбой реку, уходящую своими верховьями далеко вглубь полуострова. Эту реку казаки, в память об удачливом атаманстве Ивана Камчатого, назвали Камчаткой.
Восстание ламутов-эвенов. Истчоник: Николай Фомин / deviantart.com Восстание ламутов-эвенов. Истчоник: Николай Фомин / deviantart.com
Путь на Камчатку, казалось бы, был уже найден, но поздней зимой 1661 года случилось несчастье. Подавляя вооруженное восстание ламутов-эвенов (по распространенному, но ошибочному мнению - юкагиров), весь отряд Ивана Камчатого попал в засаду и был истреблен ламутами. Раскрытая, было, дверь на Камчатку - вновь захлопнулась.
«И на кабальные расписки брал еси пороховое зелье…»
Воевода Иван Петрович Гагарин был ярким человеком своего времени: сурового нрава, но умный, безмерно властный, но умеющий ценить таких же властных людей более низкого социального ранга, алчный поборник интересов своего кармана, но хорошо сознающий государственный интерес. Подробно расспросив Владимира Атласова о его «камчатских» планах, якутский воевода пообещал казаку самую широкую помощь.
Государственная поддержка, увы, не последовала. Московская администрация неожиданно сменила якутского воеводу. Новый воевода Михаил Арсеньев был человеком совершенно иного склада: скрытный, сверхосторожный, тайно тяготящийся своей новой должностью на азиатском востоке и рассматривающий ее только как ступеньку к дальнейшей карьере.
Предвидя несомненную опасность камчатского похода, воевода Арсеньев постоянно юлил, профессионально тянул время, не запрещая, но и не помогая ничем замыслу Атласова. В принципе, это была традиционная политика взаимоотношений сибирских воевод с казачеством: если казаки побеждали и подносили властям «новыя землицы» и богатый ясак - этому, разумеется, споспешествовал, очередной воевода. Если же казаки погибали в своих военных рейдах и производилась «убыль в служилых людишках» - то воевода был здесь, конечно, ни при чем, поскольку казаки - вольные люди, подчас и воеводу не спрашивают.
В итоге Михаил Арсеньев никаких средств на военную экспедицию Атласова так и не дал.
Казацкий атаман собирал людей и снаряжение для похода на Камчатку на свой страх и риск. Уже при организации этого первого похода стал вырабатываться жесткий стиль Атласова по добыванию денег на организацию своих рейдов.
Вначале атаман пытался словесно заинтересовать якутских толстосумов будущими «великими барышами» с камчатских земель. Потом стал брать деньги на порох, свинец и снаряжение в долг. В своей последующей «отписке» о походе Атласов указывал: «…И нужды многие в той землице претерпели - убыль в порохе и свинце великая бысть, а стрельбу надо. И то на кабальные расписки брал еси пороховое зелье».
При подготовке к походу ярко проявилась широта души Атласова, полное отсутствие в его менталитете скупости и крохоборства. У подьячего Ивана Харитонова он занял под личную расписку 160 рублей (очень крупная сумма по тому времени!), купил на эти деньги порох, свинец и другие необходимые запасы и безвозмездно раздал все это своим казакам. Затем он занял еще пороха и свинца у торгового человека Михаила Остафьева «в кабалу на 120 лисиц красных», и этот боезапас снова раздал своим людям. Правда, на этот раз под обязательство последующей компенсации пушниной. В этот период у Владимира Атласова выработалась, по-видимому, стойкая неприязнь к русскому купчине, появилось желание, да и навык, - по давнему казацкому обычаю, насильно «дуванить» их денежки и припасы на общую казацкую пользу.
Деблокирующий удар казака Морозко
В начале 1697 года атаман Атласов выступил на оленях в сторону перевалов на реку Пенжина. По меркам тогдашних казацких походов на востоке Русской Азии это был крупный отряд: около 125 человек, из которых родовых казаков было примерно половина, а остальные - оленные каюры юкагиры.
Казаки двигались быстро - уже через две с половиной недели, покрыв без малого 700 километров пути, Атласов дошел до Пенжинской губы и здесь «ласково и приветом» взял ясак с местных коряков. Затем отряд двинулся на юг - в «камчатцкой нос».
Через некоторое время, в долине реки Тигиль Атласов разделил свой отряд на две части: чуть меньшая пошла с ним по западному побережью Камчатки, а другая, под командованием десятника Луки Морозко, перевалив через Срединный хребет, двинулась по восточному берегу полуострова.
Коряки из окружающих стойбищ немедленно воспользовались тактической ошибкой атамана. Глухой зимней ночью они атаковали лагерь Атласова, однако казацкий дозор успел заметить передвижение по тундре сотен упряжек и казаки встретили натиск коряков во всеоружии.
Произошел яростный бой - трое казаков погибли, несколько десятков, в том числе и сам Владимир Атласов, получили ранения.
Коряки под залпом казацких мушкетов. Источник: ganjobio.ru
Утром отряд переместился на высокий яр у реки и осажденные стали воздвигать из настового снега стены оборонительного «гуляй-города». Коряки несколько раз поднимались в атаку, пытаясь помешать строительству, но каждый раз откатывались прочь с большими потерями. К вечеру в предполье «гуляй-города» собралось больше двух тысяч «немирных инородцев». Часть юкагиров Атласова, испугавшись многолюдства коряков, переметнулись на их сторону.
Ночью казаки отбили еще один штурм. Воспользовавшись шумом и суетой боя, Атласов отправил своего верного друга-юкагира на верховом олене разыскать отряд Луки Морозко.
В ночной темноте юкагиру удалось благополучно миновать линию корякской блокады. Он безостановочно ехал три дня и, наконец, увидел лагерь Морозко в верховьях реки Ивтыгваям. Еще четыре дня Лука Морозко шел на выручку товарищей, борясь с внутренним предчувствием, что уже не увидит своих побратимов живыми. Предчувствие обмануло - Владимир Атласов продержался.
В полнолуние - при ярком мертвенном свете «казацкого солнца» отряд Морозко с двух сторон - от моря и из русла реки - атаковал осадный лагерь коряков. Не ожидая нападения, коряки не имели под рукой готовых оленьих упряжек - вся тысячная масса корякских воинов бегом понеслась к реке и попала под новый залп казацких мушкетов. Разгром коряков довершила вылазка самого Атласова из «гуляй-городка».
Будучи хорошим дипломатом, Владимир Атласов, в отличие от «конкистадорской» методики атамана Михаила Стадухина, предпочитал строить отношения с камчатскими аборигенами на основе политики «ласки и привета».
Однако за саблю, в тех случаях, когда миролюбивая политика не давала результата, казацкий атаман брался бестрепетно.
В этом походе Атласов штурмовал, захватил и сжег четыре ительменских «городка» - крепостицы. А когда оленные коряки угнали у него ездовых оленей - «для того, чтоб им, казаку Володимеру с товарищи, великому государю служить было не на чем», он немедленно погнался за грабителями. Уже у самого охотского побережья он «примучил» коряков. «Бились мы день и ночь, - писал впоследствии в своем докладе атаман, - и Божиею милостию и государевым счастием их, коряк, человек ста полтора избили и олени свои отбили».
Объединенный казацкий отряд перевалил Срединный хребет и спустился в долину реки Камчатка, обогнул высочайшую горную вершину России (за пределами Большого Кавказа) - вулкан Ключевская Сопка (4 835 м). Долина Камчатки поразила казаков многолюдством и богатством здешних поселений аборигенов.
Владимир Атласов с группой казаков устанавливают крест в устье реки Кануч в знак присоединения его к Российскому государству. Источник: kamlib.ruВладимир Атласов с группой казаков устанавливают крест в устье реки Кануч в знак присоединения его к Российскому государству. Источник: kamlib.ru
В устье реки Кануч (другое название - Крестовка) отряд Атласова установил большой деревянный крест. Этот крест через 40 лет еще сохранился - его видел знаменитый исследователь Камчатки Степан Крашенинников. Казаки гордо написали на кресте: «7205 году , июля 18 дня поставил сей крест пятидесятник Володимер Атласов с товарыщи 65 человек». Только казаки в это время могли быть в своем мироощущении не «холопями государевыми», не «служивыми людишками», но - «товарыщами».
Завершив исследование реки Камчатка, Атласов вновь перевалил через Срединный хребет и двинулся вдоль охотского побережья к югу. На реке Иче он построил укрепленный острожек и зазимовал там. У местных ительменов он забрал пленника - японского матроса Денбея, который в результате кораблекрушения оказался на Камчатке.
«Весной 1698 года, взяв с собой Денбея, - повествует об этих событиях историк Владимир Додонов, - Атласов двинулся на юг и встретил первых жителей Курильских островов и Сахалина - айнов. Точных данных о самой южной точке полуострова, которую достигла его экспедиция нет, однако известно, что Атласову удалось побывать вблизи мыса Лопатка, откуда хорошо виден первый остров Курильской гряды - Шумшу».
Бездушие царских сатрапов
Поздней весной 1699 года, оставив в хорошо укрепленном Верхнекамчатском остроге отряд казаков во главе с Потапом Серюком, Атласов направился в обратный путь. В самом начале июля он прибыл с ясаком, путевыми записями и картами Камчатки в Анадырский острог.
Новый якутский воевода Дорофей Траурнихт, получив сведения о результатах экспедиции Атласова, сразу же понял всю их уникальность и важность. Умный энергичный немец решил незамедлительно отправить казацкого атамана с личным докладом в Сибирский приказ в Москву.
В начале февраля 1701 года Атласов прибыл в Москву и, после обсуждения в Сибирском приказе его «скаски» о Камчатке, 15 февраля получил личную аудиенцию у Петра I.
Молодой Петр с его живым, хотя и взбалмошным умом, очень заинтересовался сведениями о новых камчатских землях, увидел перспективы создания морской базы на Камчатке для последующих плаваний в Америку. Атласов получил чин казацкого головы (фактически полковника) и был назначен начальником новой экспедиции на Камчатку.
Казацкий атаман, увидев, наконец, искренний интерес российского государства к приобретению «камчатской землицы», подал Петру I экспедиционную челобитную. «Надо дать для сего походу, - писал Атласов царю, - 100 казацких детей: 50 из Тобольска, да 50 из Енисейска и Якутска; если не хватит казацких детей, то брать и российских промышленных людей - охотников и в неволю». Кроме того, Атласов просил «100 пищалей, 4 малые пушки, пороху 10 пудов и свинцу на пули столько же, 500 железных ядер, 5 пудов фитиля, знамя полковое, да и на подарки инородцам пуд бисеру лазоревого да 100 ножей».
Карта похода Владимира Атласова на Камчатку в 1696–1699 годах. Источник: kamlib.ru
Как видим, пожелания Атласова по материальному обеспечению экспедиции в далекую, еще непокоренную страну были самыми минимальными.
Ознакомившись с челобитной Атласова, дьяки Сибирского приказа поступили так, как испокон века поступала центральная российская власть: в принципе одобрив идею экспедиции, царские вельможи решили переложить ее фактическое снабжение, как сказали бы сейчас, - на региональные власти. Тобольскому, енисейскому и якутскому воеводам были направлены письма с предписанием оказывать содействие новой экспедиции казацкого головы Атласова. После этого как об Атласове, так и о Камчатке прочно забыли.
Такое распоряжение Сибирского приказа фактически сделало Атласова заложником благорасположения или, наоборот, произвола местных царских сатрапов. В помощи немца Траурнихта Атласов не сомневался, однако, чтобы добраться до Якутска, нужно было благополучно миновать «зону ответственности» тобольского и енисейского воевод.
В Тобольске Атласову повезло - местный воевода Михаил Черкасский был просвещенным, легким на подъем человеком, да и к тому же стольная Москва располагалась от Западной Сибири не слишком далеко. Черкасский быстро выделил Атласову необходимую квоту провизии, снаряжения, позволил быстро набрать в состав экспедиции охочих казаков, дал транспорт.
Быстро, еще в начале короткого северного лета добравшись до Енисейска, Атласов встретил здесь совершенно иной прием. Местный воевода Богдан Глебов был старым (старше 60 лет), изощренным чиновником еще старомосковского замеса. Он мгновенно возненавидел энергичного, решительного, пышущего здоровьем Атласова и с истинно византийским цинизмом стал ставить «палки в колеса» казацкому атаману.
Для начала воевода Глебов фактически бойкотировал набор в экспедицию местных казаков, предлагая взамен какую-то вечно пьяную рвань. Затем экспедиция осталась без снаряжения - в Енисейске для Атласова не нашлось ни одной лишней пищали и ни пуда пороха. Все лето енисейский сатрап «мариновал» под разными предлогами Атласова и только по желтой листве деревьев выделил, наконец, суда-дощаники для дальнейшего следования экспедиции в Якутск.
Этап Енисейск-Якутск был самым сложным этапом движения экспедиции к месту окончательного формирования. Казаки должны были пройти вверх по Енисею до Ангары, затем - опять против течения - пройти всю Ангару до Илимска, оттуда перевалить на реку Лена и по ней спуститься до Якутского острога.
Начав плавание по Енисею, казаки вскоре обнаружили, что дощаники, выделенные воеводой Глебовым, насквозь гнилые. Из одного суденышка приходилось беспрестанно вычерпывать воду. Не хватало провианта, нужно было беречь порох, так как в Енисейске не было получено ничего. Стало очевидным, что Глебов явно рассчитывал, что казаки не успеют до ледостава дойти до Якутска, вынуждены будут зазимовать где-то на глухом берегу, а дальше мороз, голод и цинга властно подведут черту под амбициозными мечтами беспокойного атамана.
Возможно, что все это так бы и произошло, но в устье Ангары атаман Атласов встретил купеческий транспортный конвой, в составе которого плыл крупный, добротный дощаник именитого московского гостя Логина Добрынина. Командовал дощаником купецкий приказчик Белозеров.
Желая сохранить своих людей и обеспечить быстрое продвижение до Якутска, Атласов приказал (или казаки самовольством, возможно, учинили это) ограбить приказчика Белозерова и пересадить его на тот гнилой дощаник, который «щедро» выделил экспедиции воевода Глебов. В этом видится, конечно, явное желание атамана дать заочную пощечину подлому воеводе.
Когда Белозеров, поминутно вычерпывая стылую воду, доплыл-таки до Енисейска, воевода Глебов, вероятно, истово перекрестился. Еще бы! Представилась исключительная возможность быстро сварганить сыскное дело на несостоявшегося камчатского «героя». В Сибирский приказ немедленно полетела кляуза об ограблении, всем воеводам азиатского востока немедленно разослали сыскные установки на «татя Володимера».
Сыскное дело удалось раскрутить быстро: в Москве именитые гости Добрынины зашли куда надо и с чем надо, а в Енисейске неистовствовал в сыскной активности старый плут Глебов. Какая там новая камчатская экспедиция?! Дело нужно раскручивать - уголовное дело! Так бездушная государственная машина поздней Московии с энтузиазмом размолотила в хлам ценную, - и с материальной, и с геополитической точек зрения, - идею.
«Был расспрашиван с великим пристрастием»
Человека, подарившего России территорию в две с половиной Франции, - фактически целую страну, изобиловавшую соболем, рыбой, лесом, ценнейшими минералами арестовали за десяток свитков китайского сукна и утлый, срубленный топором дощаник. В Москве, в Сыскном приказе наследники купца Добрынина добились указания расследовать преступление казацкого атамана «без всякой посяжки и понаровки», то есть через дыбу, кнут, растягивание на колесе.
У заплечных дел мастеров, то есть по-современному - следователей, дело Атласова шло туго. Сыск показал, что от устья Ангары атаман Атласов расплачивался реквизированными у приказчика Белозерова китайскими товарами за поставку провианта для своих казаков, за подводы и лошадей. Цели личного обогащения в «деяниях» Атласова не просматривались. Стало быть, нужно было эти цели все-таки отыскать. И никто почему-то не подумал вздернуть на дыбе воеводу Богдана Глебова - за то, что послал православных единоверцев через дебри севера на гнилом суденышке без провианта, а значит, - на голодную смерть.
Корякские лучники. Фото: rt-assorty.ruКорякские лучники. Фото: rt-assorty.ru
Арестованного исследователя Камчатки вздернули в затхлой пыточной на дыбу. «И Володимер Отласов, - доносил в Москву вмиг сменивший милость на гнев Дорофей Траурнихт, - был расспрашиван с великим пристрастием, и в ремень ставлен [пытка удушением.- Н.Л.], и подыман [на дыбе. - Н.Л.], и на виске был долгое время [сжатие висков специальным пыточным устройством, напоминающим дырокол. - Н.Л).
Пытки, в итоге, ничего не дали. Атласов продолжал стоять на своем, утверждая, что ограбил купца исключительно с целью организации питания и быстрого продвижения экспедиции.
«Камчатский Ермак» пробыл в русской тюрьме более четырех лет. Сколько его здоровья, доселе несокрушимого, было уничтожено узилищем - знает только великий Бог. Атаман постоянно хлопотал о пересмотре своего дела. Вначале на его челобитные никто не обращал внимания, но в 1707 году Атласова неожиданно освободили. Причина была не в милосердии неожиданно прозревшей русской Фемиды, а в том, что дела на Камчатке пошли совсем плохо - бездарно организованная колонизация края вызвала на полуострове ожесточенную межнациональную войну и расцвет уголовщины.
«Застали его спящим и зарезали!»
Колонизация Камчатки, которую успешно начал Атласов, в его отсутствие попросту рухнула. Казак Потап Серюк, оставленный Атласовым в Верхнекамчатском остроге, терпеливо ждал своего атамана три года, но так и не дождался. У него практически закончился порох, а значит, неизбежно приходилось выводить людей в Анадырь.
Военных сил у Серюка было немного: 15 казаков и 13 юкагиров. В районе реки Тымлат этот маленький отряд атаковали более тысячи корякских воинов. Потап Серюк, заняв круговую оборону, успешно отбивался два дня, но кончился порох - и все казаки были убиты. Эта катастрофа стала первым итогом «сыскного дела» против Владимира Атласова.
Вторым печальным результатом стал полный произвол в отношении инородцев, который стали чинить на полуострове ватаги всякого сброда, приходящие по маршруту Владимира Атласова из Охотска, Гижиги и даже Анадыря. В 1705-1706 годах на Камчатке разразилась настоящая повстанческая война, которую начали разграбляемые с разных сторон «инородцы». В октябре 1706 года из 29 человек ясачных сборщиков в Гижигу не вернулся ни один - все были убиты восставшими коряками. Южнее, в бассейне реки Камчатки, ительмены сожгли дотла Верхнекамчатский острог, убив всех его обитателей, включая женщин.
В этих условиях Якутскому воеводству вновь потребовалась на Камчатке жесткая рука умного атамана, хорошо знающего, - где нужно применять «ласку и привет», а где необходима только сабля.
Освобождение Атласова стало верхом цинизма: вдруг оказалось, что ничего предосудительного атаман на Ангаре не совершал. Ему вернули звание казацкого головы, утвердили в должности приказчика Камчатки, компенсировали финансовые потери за годы тяжкого, бессмысленного пребывания в тюремном узилище.
В 1707 году Атласов вновь и в последний раз добрался до когда-то благословенной Камчатки. На полуострове полыхала настоящая война всех против всех - на фоне камчатских бесчинств махровая уголовщина ковбоев на Диком Западе показалась бы детской забавой.
С присущей Атласову жесткостью, атаман стал наводить порядок. Его порученец, казак Иван Таратин с отрядом из 70 человек огнем и мечом прошел восточный берег полуострова. Досталось всем: и инородцам, убившим ясачных сборщиков, и местным казакам, ставшим исчадием зла для инородцев.
Жесткость Атласова не понравилась привыкшей за долгие годы к полной безнаказанности казацкой вольнице. В декабре 1707 года казаки собрали Круг, на котором отрешили Атласова от должности атамана и заключили под стражу. В Якутск, желая оправдаться за свои действия, казаки направили гонца с «отпиской», в которой не пожалели черной краски для описания «злодейств» Атласова.
Владимир Атласов недолго пробыл в новом узилище у бунтовщиков, он сбежал оттуда и явился в Нижнекамчатский острог.
Воеводская власть в Якутске, меж тем, на фоне беспрестанно приходящих с Камчатки тревожных известий, окончательно потеряла голову. В 1709 году на смену Атласова якутский воевода направил нового приказчика - Петра Чирикова, а уже на следующий год, вместо Чирикова, был назначен еще один приказчик - Осип Липин. При этом официально полномочия ни Атласова, ни Чирикова не были прекращены. Так на полуострове одновременно оказалось сразу три приказчика, что, разумеется, только усугубило разразившийся хаос.
Петр Чириков оказался бездарным военачальником. Еще на пути на Камчатку он потерял в боях с коряками 13 казаков и все военные припасы. Прибыв, наконец, на полуостров, он послал на реку Большую 40 казаков для усмирения ительменов. Казаки отправились без всякой разведки, попали в засаду, сразу потеряли убитыми восемь человек. После этого целый месяц отрад просидел в осаде и лишь с огромным трудом, перераненный до последнего человека, едва сумел унести ноги.
Военные неудачи Петра Чирикова крайне негативно сказались на репутации его преемника Осипа Липина. В местной казацкой среде все большую популярность набирала идея покончить совсем с управлением приказчиков, а затем создать своего рода войсковую республику с выборным казацким атаманом.
В январе 1711 года в Верхнекамчатском остроге произошел бунт: казаки убили Липина, а незадачливого Петра Чирикова, связав, бросили в прорубь. Мятежники хорошо понимали, что их победа вряд ли будет прочной, если Владимир Атласов узнает об их бесчинствах. Убить Атласова, имевшего репутацию яростного и умелого бойца, решено было с помощью обмана.
Не доехав за полверсты до Нижнекамчатского острога, бунтовщики отправили к Атласову трех казаков, которые должны были представиться как курьеры от якутского воеводы. В момент, когда атаман стал бы читать письмо, ему должны были нанести предательский удар кинжалом.
Так описывает гибель великого первопроходца в своем исследовании Б.П. Полевой: Атласов, раскрыв письмо, повернулся к свече и в этот момент получил смертельный удар в спину.
Александр Сергеевич Пушкин, собиравший материал для книги о завоевании Камчатки, утверждает в своих записях, что Владимир Атласов был застигнут убийцами спящим и сразу зарезан во сне.
Наконец, сохранилась «отписка» самих мятежников, по-видимому, составленная их заводилами - Данилой Анцыферовым и Семеном Козыревским. «Володимер в дому своем стал со служилыми людьми дратися, - писали якутским властям каявшиеся казаки, - и ухватил со спицы палаш, и с тем палашем на служилых людей метался; и служилые люди, бороняся от себя, его Володимера в дому его, с нашего совета казачья, убили, для того: опасалися от него Володимера к себе убойства».
Это описание всего более похоже на правду. Вряд ли опытного военачальника в условиях внутриказацкой смуты можно было застать в непробудном сонном забытьи. Столь же сомнительна версия о наивности Атласова, будто бы сразу же «купившегося» на трюк с воеводским письмом. Напротив, зная по историческим источникам о волевом, непреклонном характере великого казацкого атамана, легко представить, что именно так мог погибнуть этот человек: с
Камчатские балаганы и юрта (по С. Крашенинникову)
живут 150-200 человек в одной или двух зимних юртах. (Зимой камчадалы жили в больших родовых землянках.) «Летние юрты около острогов на столбах - у всякого человека своя юрта». Долина нижней Камчатки во время похода была сравнительно густо населена: расстояние от одного великого «посада» до другого часто составляло меньше 1 км. В низовьях Камчатки жило, по самому скромному подсчету, около 25 тыс. человек. «А от устья идти верх по Камчатке-реке неделю, есть гора - подобна хлебному скирду, велика и гораздо высока, а другая близ ее ж - подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево». Это первое известие о двух крупнейших вулканах Камчатки - Ключевской Сопке и Толбачике - и вообще о камчатских вулканах.
Собрав сведения о низовьях р. Камчатки, Атласов повернул обратно. За перевалом через Срединный хребет он начал преследовать оленных коряков, которые угнали его оленей, и застиг их у самого Охотского моря. «И бились день и ночь, и... их коряков человек ста с полторы убили, и олени отбили, и тем питались. А иные коряки разбежались по лесам». Тогда Атласов снова повернул на юг и шел шесть недель вдоль западного берега Камчатки, собирая со встречных камчадалов ясак «ласкою и приветом». Еще дальше на юге русские встретили первых «курильских мужиков [айны| -
шесть острогов, а людей в них многое число...». Казаки взяли один острог «и курилов человек шестьдесят, которые были в остроге и противились - нобили всех», но других не трогали: оказалось, что у айнов «никакого живота [имущества] нет и ясак взять нечего; а соболей я лисиц в их земле гораздо много, только они их не промышляют, потому что от них соболи и лисицы никуда нейдут», т. е. их некому продавать.
Атласов находился всего в 100 км от южной оконечности Камчатки. Но, по словам камчадалов, дальше к югу «по рекам людей есть гораздо много», а у русских порох и свинец были на исходе. И отряд вернулся в Анадырский острог, а оттуда поздней весной 1700 г.- в Якутск. За пять лет (1695--1700) В. Атласов прошел больше 11 тыс. км.
В Верхнекамчатском острожке В. Атласов оставил 15 казаков во главе с Потапом Сернжовым, человеком осторожным и не жадным, который мирно торговал с камчадалами и не собирал ясака. Он провел среди них три года, но после смены, на обратном пути в Анадырский острог, он и его люди были убиты восставшими коряками.
Сам В. Атласов из Якутска отправился с докладом в Москву. По пути, в Тобольске, свои материалы он показал С. У. Ремезову, составившему с его помощью один из детальных чертежей н-ова Камчатка. В Москве В. Атласов прожил с конца января по февраль 1701 г. и представил ряд «скасок», полностью или частично опубликованных несколько раз. Они содержали первые сведения о рельефе и климате Камчатки, о ее флоре и фауне, о морях, омывающих полуостров, и об их ледовом режиме. В «скасках» В. Атласов сообщил некоторые данные о Курильских о-вах, довольно обстоятельные известия о Японии и краткую информацию о «Волыной Земле» (Северо-Западной Америке).
Он дал также детальную зтнографическую характеристику населения Камчатки. «Человек малообразованный, он... обладал недюжинным умом и большой наблюдательностью, и показания его... [ «скаски» |... заключают массу ценнейших этнографических и географических данных. Ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII веков... не дает таких содержательных отчетов» (Л. Берг).
В Москве В. Атласова назначили казачьим головой и снова послали па Камчатку. По дороге, на Ангаре, он захватил товары умершего русского купца. Если не знать всех обстоятельств, к этому случаю можно было бы применить слово «грабеж». Однако в действительности В. Атласов забрал товаров, составив их опись, только на 100 руб. - ровно на ту сумму, которая была предоставлена ему руководством Сибирского приказа в награду за поход па Камчатку. Наследники подали жалобу, и «камчатского Ермака», как назвал его А. С. Пушкин, после допроса под присмотром пристава направили на р. Лену для возвращения товаров, распроданных им с выгодой для себя. Через несколько лет, после благополучного завершения следствия, В. Атла- сову оставили тот же ранг казачьего головы.
Езда на собаках (no С. Крашенинникову)
В те времена еще несколько групп казаков и «охочих людей» проникли на Камчатку, построили там Болыиерецкий и Нижнекамчатский остроги, грабили и убивали камчадалов. В 1706 г. приказчик Василий Колесов послал в «Курильскую землю», т. е. южную часть Камчатки, Михаила Наседкина с 50 казаками для усмирения «немирных иноземцев». Тот двинулся на юг на собаках, но не дошел до «Носа земли», т. е. до мыса Лопатка, а послал туда разведчиков. Они сообщили, что на мысу, «за переливами» (проливами), видна в море земля, «а проведывать-де той земли не на чем, судов морских и судовых припасов нет, и взять негде».
Когда сведения о камчатских бесчинствах достигли Москвы, В. Атласова послали приказчиком на Камчатку: наводить там порядок и «прежние вины заслуживать». Ему предоставлялась полная власть над казаками. Под угрозой смертной казни ему велено действовать «против иноземцев лаской и приветом» и обид никому не чинить. Но В. Атласов не добрался еще и до Анадырского острога, как на него посыпались доносы: казаки жаловались на его самовластие и жестокость.
На Камчатку он прибыл в июле 1707 г. А в декабре казаки, привыкшие к вольной жизни, взбунтовались, отрешили его от власти, выбрали нового начальника и, чтобы оправдаться, послали в Якутск новые челобитные с жалобами на обиды со стороны Атласова и преступления, якобы совершенные им. Бунтовщики посадили Атласова в «казенку» (тюрьму), а имущество его отобрали в казну. Атласов бе- 
Нижнекамчатский острог (no С. Крашенинникову)
жал из тюрьмы и явился в Нижнекамчатск. Он потребовал от местного приказчика сдачи ему начальства над острогом; тот отказался, но оставил Атласова на воле.
Между тем якутский воевода, сообщив в Москву о дорожных жалобах на Атласова, направил в 1709 г. на Камчатку приказчиком Петра Чирикова с отрядом в 50 человек. В пути П. Чириков потерял в стычках с коряками 13 казаков и военные припасы. Прибыв на Камчатку, он послал на р. Большую 40 казаков для усмирения южных камчадалов. Но те большими силами напали на русских; восемь человек было убито, остальные почти все ранены. Целый месяц они сидели в осаде и с трудом спаслись бегством. Сам П. Чириков с 50 казаками усмирил восточных камчадалов и снова наложил на них ясак. К осени 1710 г. из Якутска прибыл на смену П. Чирикова Осип Миронович Липин с отрядом в 40 человек.
На Камчатке оказалось сразу три приказчика: В. Атласов, формально еще не отрешенный от должности, П. Чириков и вновь назначенный О. Липин. Чириков сдал Липину Верхнекамчатск, а сам в октябре поплыл на лодках со своими людьми в Нижнекамчатск, где хотел перезимовать. Липин в декабре также по делам прибыл в Нижнекамчатск.
В январе 1711 г. оба возвращались в Верхнекамчатск. По дороге взбунтовавшиеся казаки убили Липина. П. Чирикову они дали время покаяться, а сами бросились в Нижнекамчатск, чтобы убить Атласова. «Не доехав за полверсты, отправили они трех казаков к нему с письмом, предписав им убить его, когда станет он его читать... Но они застали его спящим и зарезали. Так погиб камчатский Ермак!.. Бунтовщики вступили в острог... расхитили пожитки убитых приказчиков... выбрали атаманом Анциферова, Козыревского есаулом, с Тигиля привезли пожитки Атласова... расхитили съестные припасы, паруса и снасти, заготовленные для морского пути от Миронова [Липина] и уехали в Верхний острог, а Чирикова бросили скованного в пролуб [прорубь], марта 20-го 1711 года» (А. С. Пушкин). По Б. П. Полевому, казаки явились к В. Атласову ночью; он наклонился к свече, чтобы прочитать принесенную ими фальшивую грамоту, и получил удар ножом в спину.
Атласов Владимир Васильевич (ок. 1663-1711) - русский землепроходец, сибирский казак из переселившихся поморов Устюга Великого. В результате экспедиции в 1697 г. присоединил к России Камчатский полуостров, составил описание Камчатки, Курильских островов, Японии, Аляски.
Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 24.
Атласов Владимир Владимирович (ок. 1652 - 1711, Нижнекамчатск) - землепроходец. Отцом Атласова был якутский казак, в прошлом устюжский крестьянин, бежавший за Урал. Атласов начал казацкую службу в Якутске в 1672. В 1695 А. был назначен приказчиком Анадырска, самого отдаленного рус. острожка в Вост. Сибири. Атласов решил идти на Камчатку и цель похода объяснил в челобитной: "для прииску новых землиц и для призыву под самодержавную великого государя высокую руку вновь неясачных людей... и для соболиного промыслу". В 1696 Атласов, собрав 120 человек, отправился в экспедицию, и где "ласкою и приветом", а где оружием., "чтоб было им ветрах" подчинял местное население и брал ясак (дань). Через два с половиной года вернулись только 19 человек. Экспедиция положила начало присоединения Камчатки к России. В 1700 Атласов отправился в Москву, чтобы доложить о "новоприисканной землице" и изложить проект новой экспедиции. Докладом Атласова заинтересовался лично Петр I и повелел: "ево Володимера в Сибирском приказе допросить впредь о посылке в Камчадальскую землю для прииску новых землиц". Возвращаясь в 1701 из Москвы, отряд Атласов напал на купеческое судно и ограбил его. Атласов был арестован, допрошен "с пристрастием" и посажен в тюрьму, где просидел до 1706, а затем отправлен на Камчатку. Был убит взбунтовавшимися казаками. Ценнейшие сведения о Камчатке, впервые описанной Атласовым, стали достоянием рус. и европейской науки.
Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
Аталасов (Отласов) Владимир Васильевич (ок. 1661/64-1711), выдающийся русский землепроходец, крупный промышленник. Происходил из устюжских крестьян. С 1670-х находился в Сибири. Был казацким пятидесятником, а также приказчиком в Анадырском остроге. В 1696 Атласов послал казака Луку Морозко в разведку на Камчатку. В 1697 - 1699 Атласов во главе отряда в 120 “охочих людей” отправился на Камчатский полуостров и досконально исследовал его, подчинив России эту территорию и обложив данью местное население. Атласов создал две “скаски”, в которых подробно описал географию и климат Камчатки, жизнь и быт ее жителей. Его описания представляют исключительную историческую ценность. Деятельность Атласова была высоко оценена правительством. Ему было присвоено звание казацкого головы. Атласов погиб на Камчатке во время бунта служилых людей, возмущенных его жестокостью. Именем Атласова назван один из Курильских островов, а также населенный пункт на Камчатском полуострове.
О. М. Рапов
Атласов (Отласов), Владимир Васильевич (ум. 1711) - русский землепроходец. По происхождению устюжский крестьянин. В 1695 году послан приказчиком в Анадырский острог. В 1697 году Атласов после разведочного похода Л. Морозко (1696) организовал экспедицию на Камчатку с отрядом из служилых и промысловых людей и ясачных юкагиров (около 120 чел.). Обследовал почти все западное побережье и часть внутренних районов полуострова, выходил на восточное побережье, пересекая Камчатку. Хитростью и насилием обложил ясаком местные народы и беспощадно грабил их. В начале 1701 года с собранным ясаком ездил в Москву, где за присоединение Камчатки к России получил чин казачьего головы. В 1711 году за свою жестокость был убит во время бунта служилых людей на Камчатке. Атласов оставил первое описание природы и населения Камчатки.
Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 1. ААЛТОНЕН – АЯНЫ. 1961.
Атласов Владимир Васильевич - «землепроходец», первооткрыватель Камчатки. По преданию, его отец, Василий Тимофеевич Отлас, происходил из устюж. крестьян, переселившихся в Сибирь. Род. ок. 2-й пол. 30-х гг. XVII в. В 1672 служил рядовым казаком в Якутске, а к сер. 90-х гг. дослужился до чина казачьего пятидесятника. Благодаря частым «дальним заморским службам» пользовался репутацией человека бывалого и твёрдого и потому в 1695 был назначен «прикащиком» в далёкий Анадырский острог. В течение 2 лет, проведённых там, А. собирал сведения о Камчатке, посещавшейся отдельными казачьими отрядами в 1660-х и 1690-х гг. Поход туда был задуман и организован им лично и на собственный счет. Якут. воевода дал ему только общие указания о «прииске и призыве новых землиц», и дальнейшее участие в походе пр-ва выразилось лишь в том, что оно дало А. служилых людей и оружие. Осенью 1697 А. выступил в поход с незначительным отрядом (ок. 60 чел. рус. казаков и промышленников и столько же юкагиров). Путь лежал «через великие горы», в местности, почти совершенно неизвестной русским, к Пенжинскому заливу. По-видимому, отсюда А. некоторое время двигался на юг вдоль Охотского моря на оленях (причем имел столкновение с коряками), а потом пошел на восток «через высокую гору» (Срединный хребет) в землю олюторов, к Олюторскому заливу, и без труда «объясачил» этих инородцев. На р. Палане произошло столкновение А. с бывшими в его отряде ясачными юкагирами: часть их вступила в заговор и внезапно напала на казаков: 8 русских были убиты и ранены, сам А. получил 6 ран. Дойдя до р. Тагил, А. продолжал движение на юг, воспользовался перевалом вдоль р. Кануча (ныне Крестовая) и с 55 спутниками двинулся на стругах вниз по р. Камчатка. Туземцы, жившие по сред. течению Камчатки, добровольно покорились А., согласились платить ясак и попросили у него помощи против своих сородичей, живших по ниж. течению реки. После 3-дневного движения вниз по Камчатке А. решил вернуться, т. к. получил сведения о подготовлявшейся измене оленных коряков: они уже украли у него оленей, оставленных им между Тагилом и Крестовой. А. погнался за коряками, настиг их уже у самого моря и отнял оленей после боя, в к-ром погибло до 150 коряков. Затем А. продолжал своё движение к югу, причем встретил японца, потерпевшего кораблекрушение и жившего среди камчадалов на р. Нане. На походе А. приходилось сражаться с оленными коряками и с «курильскими мужиками». На р. Ича, где было основано зимовье - Верхнекамчатский острог, А. оставил 16 чел. и двинулся в обратный путь, т. к. служилые люди потребовали у него возвращения в Анадырск: «Пороху и свинцу нет, служить не с чем». 2 июля 1698 А. прибыл в Анадырск с 15 рус. служилыми людьми и с 4 юкагирами. За время своего путешествия казаки и юкагиры прошли многие сотни км по густозасел ённым районам Камчатки, не дойдя ок. 100 км до юж. оконечности п-ова. А. «погромил» ряд оказавших ему сопротивление родовых и племенных объединений камчадалов и вернулся с богатым ясаком в Якутский острог, сообщив местному воеводе подробнейшие сведения о пройденных землях и некоторые известия о Японии и «Большой земле» (Америке). В 1700 А. с ясаком по тогдашним ценам на сумму ок. 560 руб. отправился в Москву и в феврале 1701 обратился с челобитной о назначении его за камчатский поход казачьим головой. 19 февр. 1701 приказано выдать А. за отобранные соболи 100 руб. деньгами и на 100 руб. товаров. В то же самое время А. приказано «быть в Якутске казачьим головой» с годовым окладом в 10 руб., 7 четв. ржи и овса и 3 пуд. соли. Кроме того, по новой челобитной А., приказано было ему дать в Верхотурье 50 руб. деньгами и на 50 руб. товаров. Однако было ясно, что 1-й поход в Камчатку носил скорее характер рекогносцировки, что страна далеко ещё не была покорена и что власть рус. царя оставалась там пока лишь номинальной. Сам А., ободрённый полученными подарками, готов был ещё послужить в «новой землице», а пр-во видело в нём человека, наиболее способного завершить покорение Камчатки, и охотно согласилось на все предложения А. относительно организации 2-го похода. А. предлагал набрать 100 чел. служилых людей, в том числе «барабанщика да сиповщика », отпустить «знамя полковое», 100 «добрых пищалей; 4 медных «пушечки» (в 3-4 пуда), 500 железных ядер, 10 пуд. пороху, 5 пуд. «фитилю» и 10 пуд. свинца. Кроме того, были отпущены товары и «на подарки» камчатским аборигенам. Во 2-й камчатский поход А. снарядился гораздо позже, чем предполагалось. А. был улич ён в разбойничестве: на обратном пути из Москвы со значит. частью набранных казаков на р. Ангара 29 авг. 1701 он напал на дощаник «гостя» Добрынина, отобрал у него кит. шёлковых тканей на 16 622 руб., «раздуванил» их между своими спутниками и едва не «посадил в воду», т. е. чуть не утопил, сопровождавшего караван «прикащика». На него было заведено уголовное дело. «Володимер в грабленых животах запирался» и был посажен в Якутске в тюрьму. Кончилось тем, что после пытки у А. отобрали награбленное, а сам он был посажен «за караул», где и просидел до кон. 1706. Между тем на Камчатке положение дел оказалось неблагоприятным для рус. властей: коряки подняли бунт и убили «прикащиков» Протопопова и Шелковникова. Тогда же камчадалы уничтожили Верхнекамчатский острог со всем его гарнизоном и убили 15 казаков. Понимая, что один только А. может усмирить бунт и довершить покорение пова, пр-во возвратило ему права, дало 100 служилых людей и приказало в 2-недельный срок отправиться на Камчатку. И вот в июне 1707 А. снова появился на п-ове. Слава сурового человека и появление свежих сил быстро успокоили взбунтовавшихся было туземцев. Но скоро А. пришлось столкнуться с самими казаками. Человек своего времени и своей среды, корыстолюбивый и крайне жестокий, А. скоро возбудил против себя такую ненависть, что казаки уже в дек. 1707 отказались подчиняться и даже посадили его в тюрьму в восстановленном Верхнекамчатском остроге. А. удалось бежать, и он объявился в Нижнекамчатском остроге, однако местные казаки не приняли его, и он оказался не у дел. 1 февр. 1711 его нашли зарезанным. Он был, без сомнения, наиболее выдающимся представителем сиб. «землепроходцев» XVII в., для к-рых не существовали ни расстояния, ни опасности со стороны людей, ни природные препятствия и которые за это столетие успели проникнуть в самые отдалённые уголки Сибири. Одарённый огромной физической силой, железным здоровьем, на к-ром мало отражались и раны, и понесённые труды, А. отличался беспримерной энергией и необычайной силой воли. Всю свою жизнь он провёл в походах, путешествиях, столкновениях, опасностях, увлекаемый и своей природой авантюриста, и ненасытной жаждой стяжательства. В умственном отношении он должен был выделяться среди своих современников и сподвижников, будучи хорошо грамотным. Из его двух «скасок» об открытии Камчатки видно, что это был человек очень наблюдательный, способный подмечать и сравнивать: в них он дает довольно отчетливое понятие о географии, этнографии, животном и растительном мире Камчатки.
Владимир Богуславский
Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.
Огрызко И.И. Владимир Атласов // Ученые зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена. Л., 1957. Т. 132.
Оглоблин Н. Н., Новые данные о Владимире Атласове, в сб.: ЧОИДР, кн. 1, М., 1888;
Оглоблин Н. Н., Две" скаски" Вл. Атласова об открытии Камчатки, там же, кн. 3, М., 1891;
Берг Л. С., Открытие Камчатки и экспедиция Беринга, 1725-42, М.-Л., 1946;
Лебедев Д. M., География в России петровского времени, М.-Л., 1950;
Каманин Л. Г., Первые исследователи Дальнего Востока, М., 1951.
